Мутанты

— Может, бабку поискать? — предложила Оксана. — Поди, хоть одна осталась на два государства?

— Хватит шаманить, надоело. Лечить пора. Мы с дедом всю ночь шаманили — помогло?

— И правда, попробовать йодом, что ли?

— Попробуй обязательно! У меня где-то еще и ладан был. Ладаном да йодом — любую хворь как рукой. Сейчас погляжу, где-то был. Дьякон молоденький давал кусочек, от нечистой силы…

Бабка порылась в сундуке и вдруг вместо ладана извлекла белое свадебное платье по моде сороковых годов. Изрядно пожелтевшее уже, слежавшееся, но крепкое, и если постирать да отгладить, еще надеть не стыдно.

— Ой, а это что такое? — удивилась Оксана. — Какое красивое было!

— Ни разу не надёванное… Оно, конечно, если в порошке отпарить да постирать — ничего, и под венец можно. Хочешь, подарю?

— Сама как же? Вдруг у дедушки тоже в голове прояснится? И жениться захочет?

— Это у него прояснится? Да его хоть искупай в йоде! Нет уж, видно, не надеть мне белого платья! Сама справила, все кружавчики пришила. От наволочек еще довоенных. А по подолу — так от немецких штор. И покрой, видала? Этот самый Версачин увидел бы, так обревелся… Возьми? Может, тебе когда пригодится? Только вот нафталином провоняло, постирать бы…

— У меня свое есть! — Оксана достала из медицинского баула свадебное платье. — С собой прихватила, на всякий случай. А вдруг? Правда, формалином разит и йодом закапано. Но с изнанки, так не видать.

Старуха благоговейно взяла ее платье, вытянула губки:

— Полудурки же они! Ничего не понимают в женской красоте! Тебя нарядить — принцессой будешь!

— Они другое только и понимают! — И прикинула на себя бабкино платье.

— Это они понимают! Еще как понимают, кобели! Чуть что — заводили носом…

— Говорят, горб можно на печи полечить, — сказала Оксана. — Разогнуть мужика, придавить к горячим кирпичам и подержать. Народный метод лечения. Позвоночник разглаживается, как тряпка.

— Ну?! Не слыхала! А что? Можно попробовать. И еще йодную сетку…

— Если на все тело, то и мертвого поднимешь.

— Испыток не убыток, — одобрила бабка и бросила в таз свое свадебное платье, — хуже не будет, если к кирпичам… Может, и твое постирать?

— Примета плохая…

— А я не верю в приметы. Пойду в баню, воды нагрею…

Оксана постучала каблучком по полу, позвала завле-кающе:

— Юрко, а, Юрко! Хочешь на печь? Я тебя разгибать буду. И отогревать. Тыала хотун?

— Хотун, — отозвался тот. — Окосана, ты большой шаман, великий. Но йодную сетку на все тело, это же щекотно…

Сова рот прикрыла рукой, прихватила таз и покинула хату…

Джон подъехал на инвалидной коляске к таможне. Народ свободно валил в обе стороны, волоча за собой сумки на колесиках, тележки, тачки, нагруженные товаром. Колонны грузовиков, сигналя, беспрепятственно проносились туда-сюда, и никто не удосуживался даже посмотреть вверх, где развевались государственные флаги. И только один Джон глядел в небо, потому что ему ничего не мешало. Неподалеку от КПП он подобрал картонную коробку, оторвал крышку и, сделав надпись на трех языках, повесил себе на шею. А саму коробку поставил у ног и, дабы скорее овладеть речью, довольно разборчиво и с восторгом повторял пока что всего несколько фраз:

— Помогите человеку без гражданства! Меня зовут Ваня! Контрабандисты его не замечали, однако все-таки кто-то

бросил яблоко. Он схватил, вытер о штаны и стал есть, взирая на голубей, которые оккупировали пространство в пустых глазницах башни. Не зная нужных слов, он выражал восторг теми, которые уже выучил:

— Подайте раненому! — И махал птицам. — Я русский Ваня!

Тут на таможне появился Дременко. Он шел навстречу людскому потоку, толкаемый отовсюду, показывал всем и каждому батьковские галифе и пытался что-то спросить, но его не слушали. Увидев американца, голова пошел на таран и пробился сквозь толпу:

— Сэр Джон! Вы же слышали, батько Гуменник обещал меня в Раду назначить!

Джон узнал его, обрадовался и счастливо сообщил:

— Меня зовут Ваня! Я человек без гражданства!

— Батько обещал назначить! — Тарас Опанасович потряс штанами. — А его убили! Вы меня понимаете? Можете подтвердить?

Американец согласно закивал, но поддержать тему — словарного запаса не хватало. И получилось то, что получилось:

— Пожертвуйте на пропитание! Я русский Ваня! Дременко бросил ему монету и показал галифе:

— Батьку Гуменника вбылы! А вин дав обицянку прызна-читы мене депутатом. Вы же ж чулы, мистер Странг!

Джон еще совсем не понимал местных диалектов, поэтому в ответ лишь улыбался и произносил комбинации из знакомых слов:

— Подайте человеку без гражданства! Тарас Опанасович беспомощно огляделся:

— Гей, люды!.. Хто поручиться? Батько пообицявся, а його вбылы…

И пошел опять наперекор потоку.

На этой стороне больше никто не подавал, поэтому Джон вместе с колонной машин переехал в сопредельное государство и снова установил емкость для подаяния.

— Помогите нуждающемуся человеку без гражданства! — постепенно усложняя фразы, осваивал он великий и могучий язык. — Я москаль Ваня! Пожертвуйте на пропитание! Я очень люблю Россию!