Мутанты

Он не сказал, а это уже шанс. То есть сейчас, дабы избежать прокола, следует убедиться, что в клетке с бройлерами настоящий трехглазый мутант. А то почему-то сама нога грязная и шерстяная, а подошва без мозолей и какая-то мягкая на вид, чистая, словно он ноги каждый вечер мыл и не ходил босым по брянским колючим лесам. Потом позвонить Сильвестру Марковичу. Будучи большим любителем женской красоты, Мыкола давно уяснил простую вещь: для того, чтобы завоевывать и проникать в тонкие материи их души и тела, надо иметь тупой и твердый инструмент. И это в любом случае будет оценено по достоинству.

Мутанта перевозили, как и положено перевозить живого человека, головой вперед, поэтому Волков выдвинул клетку из глубины кузова, развернул по диагонали и, просунув руку, разгреб омерзительную от густого помета солому там, где должна была находиться голова существа. Оказалось, что лицо его прикрыто сетчатым выпуклым кожухом, напоминающим забрало фехтовальщика, — очевидно, чтоб не задохнулся в соломе. Разогнув проволочные ячейки клетки, Мыкола пропихнул внутрь руку по локоть и, нащупав край забрала, откинул его, как яичную скорлупу.

И непроизвольно отшатнулся. Даже отскочил бы, но не позволила зажатая проволоками рука. Рожа была мерзкая, синюшная от тяжелого воздуха и сердечной недостаточности, но вполне узнаваемая. Мало того, освобожденный от маски, Тарас Опанасович задышал ровнее и на глазах начал розоветь.

Мыкола коснулся густой, как ежовые колючки, щетины, затем дотянулся до узкого лба, ощупал и все равно еще раз посмотрел — анфас и в профиль — нет, на сей раз ошибки быть не может! Он высвободил руку, задвинул клетку на место и выхватил из кармана телефон. Словно зачарованный, завхоз все еще отлавливал цыплят, причем совал их за пазуху, а они тут же выпадали у него из-под рубашки, встряхивались и продолжали клевать что-то на асфальте.

Позвонить Волков не успел, ибо в тот момент на российскую таможню влетел джип самого Пухнаренкова, и его племянник заранее поднял шлагбаум — ждал дядьку. Джип подъехал бы и вплотную, но помешали бройлеры. Глава администрации выскочил чуть ли не на ходу и направился к «УАЗу» в отстойнике. Мыкола поджидал его, словно Георгий Победоносец змея, поигрывая длинным металлическим щупом. Из-под ног чекиста, наподобие пены из-под корабельного форштевня, разлетались цыплята.

— Николай Семенович, — неожиданно радостно заговорил он, протягивая руку, — здоровеньки булы, дорогой! Какие проблемы?

Это означало более, чем предложение мира. И сам Пух-наренков отчего-то утратил свою призрачность и стал вполне реальным, даже можно рукой пощупать.

Волков выдержал паузу, пожал его влажную пятерню и одновременно плечами:

— У меня проблем нет, Василий Василич. Они, кажется, у вас…

— А где сопровождающий? Товарищ Мищенко?

— Под замком.

— Нужно отпустить, Николай Семенович, — незнакомым добродушным тоном заговорил чекист. — Это недоразумение. Он не объяснил ситуацию?

— Предлагал взятку.

— Не обращай внимания. Это у них московская привычка — откупаться от ГАИ.

— Контрабанда, Василий Василич, живой товар! — Мы-кола пнул куренка. — Хорошо замаскированный…

— А тебе указания не поступало? По секретке?

— Нет…

— Я так и подумал… Поступит к концу дня. — Пухнарен-ков понаблюдал за Кривохатко. — Впрочем, тайны тут особой нет. Пришло срочное предписание — проверить район на наличие мутантов, установить места обитания. Наше дело — под козырек. Самому пришлось на днях в разведку ходить, молодость вспомнить…

— И что, обнаружил?

— Выползают каждую ночь! Доложил по команде, прилетели специалисты по отлову… Кстати, отпусти Мищенко. Он руководитель группы, действующий подполковник нашей службы.

— Зачем же их к нам-то, в Украину?

— Есть межправительственное соглашение. Отлавливать чернобыльских мутантов и возвращать обратно. Ваша сторона крайне в этом заинтересована! Причем факс пришел: одного срочно выпустить сегодня. И как всегда — задание дадут, но ничего не согласуют. Вот и пришлось маскировать. Ты же понимаешь, Николай Семенович…

— Сам-то видел этого мутанта?

— Ночью, в прибор…

— А хочешь воочию взглянуть, Василий Васильевич?

— Знаешь, особого желания не испытываю, — признался тот. — Говорят, урод такой… А я что-то впечатлительный стал на гражданке, наверное, старею. Сниться еще начнет…

— Придется посмотреть…

Чекист стал податливый и пластичный, словно гончарная глина:

— Если настаиваешь, Николай Семеныч… Волков выдвинул клетку, развернул ее вполоборота:

— Вот, полюбуйся.

И сам стал наблюдать за Пухнаренковым. А лицо у того слегка вытянулось, выдавая волнение: видно, и впрямь стареет чекист.

Он заглянул в клетку, как заглядывают в гроб с дорогим и близким усопшим. И замер. Спящий же Дременко под его взглядом шевельнул головой, скорчил страдальческую гримасу и стиснул приоткрытый рот.

— Где этот… специалист по отлову? — не отрывая взгляда, спросил глава администрации.

— В комнате личного досмотра.