Мутные воды Рубикона (СИ)

Майро быстро оделся и поднялся на палубу. Порыв ветра подхватил мелкие брызги, которые тут же превратились в тонкие ледяные иглы и больно царапал ими лицо. Мороз крепчал как будто сам Дьявол крутил термостат адского холодильника Сквозь удары волн о борт корабля слышался ровный рокот восьмицилиндрового двигателя, раскручивающего ротор. Несмотря на ветер, в воздухе остро как никогда чувствовался запах выхлопных газов. Корабль сильно раскачивало из стороны в сторону.

Проводка? Или что-то с передатчиком? Майро заглянул в клетку к собакам. Герда забралась под брюхо к Каю и тихо поскуливала во сне. На шлеме ярко горел зеленый маячок. К стуку кулаков по стене добавился еще один звук. Майро прислушался. Рабы выли. Майро посмотрел на черный след от своих ботинок на покрытой инеем палубе.

Причина бессонницы рабов была вполне понятна. Можно было разбудить Тайля и заставить его заткнуть им глотки. Но для этого придется тарабанить полчаса ему в дверь.

- Да пошли они все. Еще заболеть не хватало.

Майро плюнул за борт и спустился обратно в каюту. Прежде чем лечь в кровать он надел свитер и ватные штаны.

Утро было светлым, холодным и тихим. Вода в стакане на столике превратилась в лед. Сквозь покрытый инеем иллюминатор в каюту падал рассеянный белый свет. Еще вчера свет был желтым. Корабль перестало качать. Было тихо. Слишком тихо для того, чтобы не думать об этом. Не было слышно ни шагов, ни стука инструментов, ни работы генератора. Только тихое завывание ветра снаружи. Собственные шаги, шелест мерзлой одежды - все звучало так, как будто воздух превратился в вату.

Люк стал тяжелым. Майро с трудом открыл его. На голову крупными кусками посыпался обледенелый снег.

- Какого хрена.

Майро вылез из сугроба и огляделся. Мир стал белым. Все было в снегу. Океан исчез и превратился в бескрайнее белое поле. У края палубы стоялзакутанный в тряпье старик Тайль и задумчиво смотрел в белую мглу.

- Пока вы спали, я успел немного осмотреться, и хочу вам доложить, за минувшую ночь ситуация здорово изменилась. Во-первых, впервые за долгое время мы можем не бояться утонуть. Корабль намертво вмерз в воду. Во-вторых, количество сырья удвоилось, но перерабатывать его некому. Кроме нас с вами в живых осталась еще Гретта. Я отдал ей свой плащ. Генератор я заглушил. Кроме собаки и меня контролировать больше некого. Она и так под замком, да и я, в определенном смысле, тоже. Жечь бензин впустую непозволительная роскошь. Не считая моей записной книжки это единственно возможныйисточник тепла. Вот такие дела, капитан. У вас есть какие-нибудь соображения по поводу дальнейших действий?

В ответ Майро хотел врезать ему по зубам, но сдержался.

Игорь (6)

Однообразие и время медленно делали свою работу. Им помогала Кристина. Она нащупала болевые точки Игоря и изо всех сил давила на них. Станция больше не казалась Игорю раем. Одиночная камера – вот чем было это место. Тоска и безнадега грызли его изнутри, подтачивая сознание перед последним сокрушительным ударом, который готовил ему Электронный Визирь.

Она старалась почаще отводить Игоря на Первый путь. Сама становилась у самого края платформы и говорила чуть слышно. Чтобы он подошел поближе. Еще ближе. Он должен был привыкнуть к воде. К шуму и холоду, идущим от канала. Чтобы однажды заглянуть вглубь и увидеть здесь свое спасение.

- Сколько я уже здесь? – спросил Игорь Кристину, провожая взглядом большой кусок серого льда.

В ответ лазерный проектор нарисовал на мутной ледяной воде часы. «548: 22:14:12».

- Дни, часы, минуты и секунды, - прокомментировала Кристина.

Игорь заглянул ей в лицо и усмехнулся. Глупо пытаться понять мысли компьютера, глядя в глаза созданному им аватару.

- Ты все время морочишь мне голову. Только не пойму зачем.

- Вам показалось. Объективно оценивать время в условиях одиночной камеры крайне сложно.

Спорить с машиной было бесполезно. Она никогда не признавала собственной неправоты, даже если ткнуть ее в ошибку носом. Но лежать на кровати и таращиться в потолок было еще хуже.

-Пойдем, - сказал Игорь, - Я хочу тебе кое-что показать.

Они спустились в столовую. Игорь аккуратно перевернул на бок обеденный стол и кивнул на зарубки.

- Подходи поближе. Будем вместе считать. Смотри – это мой календарь. Как у Робинзона Крузо. Только он считал закаты, а я кружки чая. Три, шесть, восемь, девять, одиннадцать. Даже если мне попадалась одна лимонная косточка за три дня, все равно выходит около четырех недель. На самом деле косточки попадались намного чаще.

- Я думала вас интересует общее время вашего пребывания здесь, - спокойно возразила Кристина, - С момента первого вашего появления.

- Мое первое появление одновременно является и последним. По крайней мере, на настоящий момент.

- Нет. На самом деле нет. Вы просто ничего не помните. Раз уж вы перевернули стол, взгляните на тыльную сторону столешницы. Да, вот сюда. Вам это ничего не напоминает?

Она указала иероглифы, напоминающие арабскую вязь, ровными столбиками покрывавшие стол снизу.

- Нет.

- Это написали вы. Во время предыдущего появления на Станции.