Мутные времена

— Вот что, майор, держи Юсупова под контролем. За последние лет тридцать-сорок — это первое стоящее дело, — произнес генерал, потирая ладони. — А то создается такое впечатление, что перевелись чудеса на Руси-матушке. Все больше шарлатаны попадаются, да достижения научно технического прогресса. Работай, Сергей Валентинович. Работай…

* * *

Мощный немецкий движок ровно и уверенно гудел, поглощая топливо литрами. Мягкая, но в то же время упругая внедорожная подвеска уверено проглатывала «неровности» трассы федерального значения Москва-Владивосток. Ветерок из открытой «форточки» приятно охлаждал разгоряченное тело. Июнь. Самое начало лета: приятно ласкает взор молодая зелень, раскинувшаяся вдоль обочины бесконечной дорожной ленты. За четверо суток пути промелькнули и остались позади маленькие и большие города, поселки и деревни. В некоторых я останавливался на ночь, прогуливался перед сном, примеряясь: хотел бы я здесь задержаться подольше? Нет, не хотел бы, говорил мне внутренний голос, оценивая «красоты» очередной стоянки неизвестно по какому принципу. Восстановив силы, я вновь «прыгал в седло» своего модифицированного «олдмобиля» и гнал, что было дури по трассе, все дальше и дальше забираясь вглубь нашей, поистине необъятной, Родины. Не знаю, что я хотел себе доказать, и от чего пытался сбежать. У меня было все, действительно ВСЕ, чего я желал и к чему стремился в этой жизни. Мои фантазии иссякли, изобилие приелось. Казалось, живи, радуйся и гордись до пенсии, но радоваться что-то не получалось. Смешно признаться, но я сам себе опротивел. Опротивел до такой степени, что даже в зеркало смотреться не хочется! Я — ноль! Я — пустое место, невзирая на все «достижения»: богатство, благополучие, известность! Это все — не я! Это не моя жизнь! Это не мой мир! Так больше жить я не могу, и не хочу! Вот такие мрачные мысли роились в моей «воспаленной» голове, хотя раньше я никогда не замечал за собой склонность к самоедству. Ну, разве что самую малость…

Погрузившись в «черную меланхолию» и самокопание, я не заметил, как проскочил на полной скорости небольшой посёлочек с ограничением скорости по местным дорогам в сорок километров в час. Не заметил так же и бдительного ГАИшника, сжимающего в потных ручонках радар для измерения скорости, как не заметил и повелительного жеста «полосатой дубинкой». Очнулся я лишь от воя сирен и ругани «матюгальника» преследователей в форме. Взглянув в зеркало, я увидел моргающий красно-синий проблесковый маячок, догоняющей меня желтой «Жиги» с синей полосой по борту.

— Водитель автомобиля «Волга», остановитесь и прижмитесь к обочине! — Надрывался матюгальник. — Иначе мы будем вынуждены применить оружие!

— Мать вашу! — выругался я, сбрасывая скорость и выруливая на обочину.

Преследовавший меня автомобиль с государственными гербами на бортах обогнал «Волгу» и резко затормозил, перегораживая мне дорогу. Двери синхронно распахнулись и на асфальт вывалились два мента — толстый и тонкий.

— Из машины! Руки на капот! — отдуваясь, прокричал толстый (старлей, судя по погонам), размахивая табельным пистолетом.

Тонкий — молодой сержантик молча и выразительно теребил болтающийся на ремне «Калашников».

— Мужики, все нормально! — крикнул я, распахивая дверь. — Не газуйте, а то еще выстрелите сгоряча! — выбравшись на улицу, добавил я, положа руки на капот.

— Водительское удостоверение, документы на автомобиль! — подойдя ко мне, потребовал толстый, убирая пистолет в кобуру.

Его молодой напарник немного приблизился, но продолжал держать меня на мушке.

— В бардачке документы, — произнес я.

— Доставай, — смахнув капли пота с кончика носа — жарило под тридцать, сказал старлей.

— Командир, я, вроде, ничего не нарушал, — решил я «прощупать почву». — Задумался просто… — Я вынул из бардачка документы и передал ГАИшнику.

— Ага, держи карман шире, — буркнул тот, внимательно рассматривая переданные бумажки, — не нарушил он! А зачем тогда убегал?

— Да не убегал я! Задумался просто, — возразил я. — А как только услышал сирену — тут же остановился…

— Допустим… — Толстый почесал бочкообразный живот, обтянутый пропотевшей форменной рубашкой и заглянул внутрь автомобиля. — Ух, ты! Не думал, что в этом корыте такой шикарный салон! — Он провел толстыми, как сардельки, пальцами по натуральной коже, обтягивающей кресла. После его прикосновения на коже остались мокрые следы. — Как новый.

— Салон недавно перетягивали, — сообщил я блюстителю порядка, — да и вообще на совесть отреставрировали.

— И не жалко в такое ведро столько бабла всадить? — как бы между прочим поинтересовался мент.

— Не знаю, — пожал я плечами, — мне старые машины нравятся.

— Ну-ну, — буркнул толстяк. — Багажник открой.

Заглянув в вычищенное нутро багажного отделения «Волги», и не найдя там ничего запрещенного, старлей вновь вперился в документы.