Муза для чудовища (СИ)

— Максимка, — всхлипнула я и сделала шаг вперёд, желая обнять приятеля, но он отшатнулся oт меня, как от прокажённой. — Это е я… Я только сегодня узнала, — пролепетала я, думая, что такая реакция связана, в первую очередь, с тем, что Макс подумал, будто я тоже была участником заговора против него, — узнала — и сразу сюда… Если бы я раньше…

Глебов повернул голову вправо и сухо поинтересовался у одного из своих охранников:

— Мне теперь поменяют статью с убийства на покушение? Правильно я понимаю? Раз она всё-таки выжила…

— Боже, — я прикрыла рот рукой. — Макс, зачем ты…

— Зачем я что? — зло процедил он, снова возвращая мне свой злой взгляд. — Был таким дураком, что любил тебя всю жизнь? Зачем ходил за тобой, как тень? Зачем носился с тобой, как с писаной торбой? Зачем стрелял в тебя?

— Глебов, тон сбавь, — вяло посоветовал тот военный, к которому Макс обращался с вопросом. Мой друг втянул расширенными ноздрями воздух, борясь со своей яростью, а я сделала один испуганный шаг назад.

— Не оставите нас ненадолго? — тихо спросил Иан у конвоиров. — Под мою ответственность.

А когда мы остались одни, бросил а Максимку угрюмый взгляд и произнёс:

— Хоть один раз будь мужиком, объясни всё девушке без истерик.

лебов криво ухмыльнулся, подошёл к столу, взялся за спинку стула и попытался его отодвинуть, а потом скривился зло, осознав, что вся мебель привинчена к полу и, бросив в сторону Иана разгневанный взгляд, опустился на сидение. И только после этого, наконец, нормально посмотрел на меня. Без злости, но с такою тоской в глубине глаз, что у меня сердце защемило.

— Без истерик? — пробормотал наконец. — Я попробую.

Протяжно выдохнул, опустил веки и целую минуту, если не больше, не шевелился и, по-моему, даже не дышал, а затем распахнул глаза и вперил — не в меня, в Иана — насмешливый взгляд.

— А ты тут за стенографиста?

— Я тут за… — начал было говорить Иан, но я перебила, вдруг испугавшись того, что он может сказать:

— Максим, не надо! — вскрикнула я. — Ар… осподин Джеро со мной и… и он… он… — я виновато посмoтрела на Иана, надеясь, что он поймёт безмолвный посыл и выйдет вон, оставив нас с лебовым наедине, но упрямо поджатые губы не намекнули — прокричали — о том, что этому не бывать. — Иан… В общем, у меня нет от него секретов… Вроде как…

Я заметила, как под напором лёгких высоко поднялась грудная клетка ара Джеро, и едва не cомлела от вспыхнувшего довольным пламенем чёрного цвета в глазах мужчины. Немного смутившись, улыбнулась ему уголкoм губ.

— Он нам не помешает… Максимка?

Я удивлённо хлопнула ресницами, услышав совершенно змеиное шипение со стороны моего, как я всё ещё верила, лучшего друга.

— Не называй меня так, — скрипнув зубами, велел он. — Бесит!!! Так бесит… — перевёл взгляд на Иана и:

— ты, стало быть, новая жертва?

Я почувствовала, как кровь прилила к щекам, сoвершенно искренне не понимая, что происходит, и почему Макс ведёт себя так странно. Он ведь совсем не такой на самом деле, он…

— Пусть будет жертва, если тебе так проще, — хмыкнул Иан. — Агата, вы поговорите, а я отойду, чтобы вам не мешать. Из комнаты не выйду — не хочу рисковать твоим здоровьем.

Я вскинулась в протесте, не из-за присутствия ара, а из-за его убеждённости, что Макс может причинить мне вред, но Джеро упрямо наклонил голову и повторил:

— Не выйду.

Максик рассмеялся и так громко хлопнул раскрытой ладонью по столу, что на звук в комнату влетел давешний ленивый мальчишка в большой гимнастерке.

— Я контролирую ситуацию, — успокоил его Иан и после того, как конвоир вышел, шепнул, легко чмокнув меня в висок:

— Не буду мешать. Сделаем вид, что меня тут нет. Хорошо?

Я кивнула и присела за стол напротив Макса.

— Макси… — осеклась, едва не произеся привычное «Максимка». С чего начать? Как задать вопрос, котoрый не дает мне покоя? — Максим, здравствуй. Я… так скучала.

Неправильное, преснoе слово, которое и близко не выражает то, что я чувствую на самом деле.

— Я волновалась так… Бое, Макс, ты…

— Я сделал это, — перебил он меня, и я забыла сделать вдох. — Сделал и… И, знаешь, жалею лишь о том, что ты сидишь тут передо мной. Дышишь. Живая…

В его взгляде читалось что-то настолько странное, что я недоумённо нахмурилась и спросила испуганно:

— Ты сейчас серьёзно?

— ты как думаешь? — тут же ответил он.

— Я… — растерялась, что уж тут скрывать. Чувство было такое, словно я на свидание с незнакомцем пришла. — Я думала, ты мой друг…

— Бл@ть! Ну, не бывает таких дур!! — рыкнул Макс, заставив меня вздрогнуть. — Какой, к херам, друг? Никогда не хотел быть твоим другом… Знаешь, чего хотел?

— Ч-чего? — заикнулась я и сразу же, по тому, как нехорошо блеснули глаза Глебова, поняла, что ответ мне не понравится.

— Тр-р-а-а-ахнуть тебя хотел… Давно. Так, чтобы вздрагивала подо мной голым телом, чтобы стонала, выгибалась, чтобы просила большего… Кричала от удовольствия и продолжения просила… И чтобы в разных позах… Как в том стишке, помнишь? На парте в сто тринадцатой аудитории. «Я тебя люблю до слёз, сердце рвётся из трусов, загибайся буквой зю, я тебе любовь вонзю»…