Муза для чудовища (СИ)

А вот ар Джеро, по всей вероятности, нет. Стоит. Молчит. Отсвечивает бледными скулами да желваками играет. Идиoт благородный. О себе не думает, так хоть бы о Дашке вспомнил! У неё же явно проблемы из-за самоволки будут, а проблемы ей совершенно ни к чему. Это я точно знала, потому что, в отличие от Иана, видела её руки без широких браслетов и длинных рукавов. И как кричит по ночам, тоже слышала. И как плачет. И как…

В общем, я решительно рванула дверцу многострадального Купера и, зло сверкая глазами и скрипя зубами, выскочила из машины. отелось думать, что как чёрт из табакерки, но, судя по тому, что у ара Джеро взгляд стал просто бешеным, получилось, скорее, как у призрака отца амлета.

— Ты что здесь делаешь? — просипел он, а в голосе ариты Дукловой послышались нотки гобoя. И лицом она посерела, да.

— Да, мы с Люсей по ночному Городу покататься решили. А что? Машину её на проходной не досматривают, она мне сама сказала. Надо было только на заднем сидении прилечь, чтобы меня в окошко видно не было… Ну, я и прилегла… Так что, Люсь, ты как Иана закладывать будешь, про себя тоже не забудь сказать, а то не комильфо получается… Надеюсь, у тебя из-за меня не oчень много проблем будет…

Бывшая любовь ара Джеро разевала рот, как выброшенная на берег рыба, и едва не плакала от злости.

— Да я вообще не знала, что ты в машине!

— Ой, это ты ате Кирабо рассказывать будешь, — отмахнулась я. — Или кому ты там звонить собиралась? А я буду настаивать на том, что ты мне статью про Макса показала, а затем заботливо предложила свою помощь в устранении несправедливости. Кстати, и Инг Эрато свидетелем будет. Он видел, в каком я неадеквате после нашего с тобой разговора была…

— Ах ты, дрянь, — то ли удивлённо, то ли возмущенно протянула Люся, вызвав бурные аплодисменты со стороны Дашки. По всему выходило, что возлюбленная аров Джеро считала, что единолично владеет правом называться этим словом.

— А ну заткнулись все! — рявкнул Иан. — Вы, две, — кивок на Дашку и Люсю, — пошли в машину быстро. ты — иди сюда.

Я не стала дожидаться, пока затихнет возмущённое «что-о-о-о-о-о?», и просто показала ару средний палец. И так мне стало хорошо… Но больно, да. Потому что Иан виноватым даже не выглядел, совершенно очевидно не чувствуя за собой вины.

— В машину, я сказал! — и так посмотрел, что обеих возмущённых арит с ночной мостовой будто ветром сдуло. — И чтоб ни с места, пока я не разрешу.

Дашка повторила мой недавний жест, а Люся, судя по ее зверскому выражению лица, мысленнo пожелала ару Джеро умереть страшной и ужасной смертью.

— А теперь, когда нам больше никто не мешает, — Иан подошёл и решительно взял меня за руку. Может, для того, чтобы я не удрала, а может потому, что просто нуждался в контакте. Я, к своему стыду, нуждалась. Хоть в каком. Если не ударить по бессовестному лицу, то хотя бы разрыдаться на крепкой груди, — ты объяснишь мне, что ты здесь делаешь. Ты представляешь, какие будут последствия, если и тебя тоже сегодня увидят в Городе? Ты представляешь, что с тобой сделает Совет?

Я остро пожалела о том, что у меня не было времени на то, чтобы успокоиться и хoрошенько всё взвесить. И, понимая, что запираться нет смысла, произнесла:

— Ты врал мне.

А в голосе столько обиды, что самой противо. Смотреть на него не могу, не хочу, а сердце болит так, словно… словно вместо него в груди огромная пылающая дыра.

— Я не врал. Я хотел защитить.

— Защитить? — я всё-таки отшатнулась. — Ты в своём уме? От кого защитить? Вы выкрали меня, спрятали… Вы Макса… дело это сфабриковали. Зачем? Чтобы не искал? Как это вообще возможно? Вы что, всю полицию в Городе купили? Как можно посадить человека за убийство человека, когда трупа нет… или… — меня внезапно затошило, и я прижала пальцы к губам. — Вы что же, вместо меня… кого-то… какую-то другую де…

— Не пори чушь! — Иан выдохнул и запрокинул голову к ночному и совершенно беззвёздному небу. Вот интересно, над «Олимпом» звезды были видны каждую ночь. Они как-то специально тучи разгоняют? Или просто последние этажи всегда над облаками? — Никто никого не убивал. И подкупать всю полицию не было нужды, у нас везде свои люди есть. И там, и в морге, и в суде…

— Боже-боже-боже! — я зажмурилась и постыдно зажала уши руками. Как я могла? Иисусе, как я могла так долго выбирать, искать самого лучшего, чтобы в конечном счёте влюбиться вот в этот бесчувственный ужас?

По-моему, мне никогда в жизни не было так страшно.

Мне хотелось умереть.

А Иан с усилием отвёл мои руки и, перехватив запястья, прижал их к своей груди.

— Я просто хотел защитить тебя, — повторил он. — Ты ещё тогда, четырнадцатого, когда мы тебя в больницу везли, Максиком своим бредила. И потoм тоже… А когда очнулась, он вообще, если верить Ингу, был первым, о ком ты спросила. Как? Как ты хотела, чтобы я сказал тебе правду? Чёрт-чёрт! Прав был Эрато, когда говорил, что рано или поздно ты узнаешь, и тогда только хуже будет… гата…