Муза для чудовища (СИ)

Тьёр к машине не подошёл — подполз. Чуть живой, бледный. Трясущимися руками он достал из-под водительского сиденья небольшой термос и, открутив крышечку, стал жадно пить прямо из горлышка. Я от удивления приоткрыла рот, а потом вспомнила Дашку в свой первый рабочий день и виновато отвела глаза. И вроде как не из-за чего мне было стыдиться, а всё равно чувство неловкости не позволяло встретиться с парнем взглядом.

— Вот, кстати, еще один момент, из-за которого тем, кто так или иначе замешан в заговоре, хочется голову открутить.

Я согласно кивнула. А ведь и правда, среди пострадавших не только разбитые пары, но и те собиратели, которые вынуждены тратить все свои силы на сбор продуктов, а потом эти же продукты и покупать по бешеным ценам. Какой-то замкнутый круг… Хотя, еcли хорошенько подумать, то ничего нового в этом нет. Я где-то читала, что раньше на Кубе женщины, которые скручивaют сигары, в месяц получали меньше, чем одна эта сигара стоит на мировом рынке… А может, и не раньше. Может, там и сейчас так. Я на Кубе не была, своими глазами не видела. Как говорится, за что купила, за то продаю.

Тьёр закончил восстанавливать силы и теперь сидел, закрыв глаза и откинув голову на спину своего кресла.

— Давай-ка я за руль сяду, — предложил Иан, но парень возмущённо затряс головой.

— Ну уж нет! — возмутился он. — Мою девочку водить могу только я.

Джеро хмыкнул.

— Номинально это как бы моя девочка.

— Свою девочку, шеф, ты сейчас за талию держишь. А эта, — он ласково погладил руль, — эта всё равно меня лучше слушается. И вообще. Тебе жалко, что ли?

— Тогда поехали, — буркнул Иан и привычно уткнулся в телефон, а я подумала-подумала и пристроила голову ему на плечо.

Я думала, что как только мы вернёмся в «Олимп», сразу же займёмся «заговорщицкими» делами, но у ара Джерo были другие планы.

— Иди к себе, — велел он, стоило нам выйти из машины. — Собирай вещи. Я через пару часиков зайду. Самое основное возьмём сегодня, остальное частями перенесу.

— Иан, — укоризненно простонала я. — Это сейчас не самое важное.

— Именно это важнее всего, — возразил он. — Не то чтобы я всё ещё думал, что ты можешь отказаться ко мне переехать…

— Не могу? — я насмешливо вскинула бровь, и меня тут же одарили тяжёлым взглядом, который лучше любых слов мне сказал, что никто и не думал поддаваться на мою провокацию, что все мои намерения видят насквозь.

— Правильнее сказать, не хочешь, — уел меня Джеро. — Так соберешься или тебе помочь?

Я представила себе, с каким выражением лица Иан упаковывал бы мою тайную коллекцию и невольно отвела глaза.

— Сама справлюсь.

Мы расстались на моём этаже, и я поспешила к себе, чтобы упаковать всё недавно распакованное, но к своему удивлению обнаружила, что вся квартира заставлена сумками так, словно мы с Дашкой только что переехали.

— что происходит? — воскликнула я, недоумённо пробираясь по лабиринту из коробок, в который превратился наш коридор.

— А? — из кухни на мгновение показалась взъерошенная Дашкина голова. — Агашка… Привет.

Девчонка улыбнулась мне, и снова исчезла.

— Иди сюда, — донеслось до меня через мгновеие, — поможешь вазочки заворачивать.

Я мысленно взвыла. Чёртовы вазочки! Зачем мы их вообще распаковывали?

— Я всё основное уже собрала, — сообщила Дашка, как только я вошла в кухню. — Только твои личные вещи остались. Ну, и коллекция…

Дания смешно фыркнула, а я решила не комментировать её пренебрежительное отношение к прекрасному, но, задавая свой вопрос, всё-таки не смогла удержаться от ворчливых ноток:

— А ты что вообще делаешь, а? На Северный полюс собираешься?

— Ага, на Северный… — и с таким задумчивым видом принялась крутить в руках миниатюрную вазочку, что я успела испугаться. — Ой, да ладно тебе пыхтеть! Никуда я не еду. Инг приходил, мы поговорили. Он сказал, что ты к Иану переезжаешь. Это во-первых. А во-вторых, он не может позволить, чтобы я жила в квартире постороннего мужчины. Так что я теперь и свои вещички заодно пакую.

Я растерянно помялась на пороге, переваривая информацию.

— А вчера ему то, что ты в этой квартире живёшь, нe мешало?

— Вчера я тут не одна, а с компаньонкой жила…

Дашка вздохнула и вдруг отложила в сторону обрывки газет и измятую упаковочную бумагу.

— н так ругалcя, Вертинская, ты представить себе не можешь! Ну, из-за того, что я разговаривать не хотела… боялась, то есть. Прямо при мне позвонил своей маме и спросил, что она думает на мой счёт. А ты знаешь, кто у него мама? Я чуть не поседела…

Я пожала плечами. Кто у Эрато мама я знала прекрасно, и, если мне не изменяет память, мы с Дашкой не единожды это oбсуждали.

— на его послушала-пoслушала, а потом велела дать мне трубку.

По-азиатски смуглые щёки Сахиповой налились тяжёлым румянцем, а на глазах выступили слёзы.

— И что она тебе сказала? — шёпотом спросила я.

— Сказала, что плохо меня знает для того, чтобы делать скоропалительные выводы, но надеется узнать меня лучше за ту неделю, что я буду гостить у неё.

— У неё? — я подавилась воздухом. — И ты согласилась?