Муза для ректора, или Рабыня из Ауры

– Молчать! – взревел я, дернул ее за руку и развернул к себе. Знал, что в глазах сверкает огонь магии, я еле ее сдерживал. Знал, что она это видит. Любая другая на ее месте упала бы в обморок, вопила или грохнулась на колени, прося прощения. Эта же смотрела мне с вызовом прямо в глаза.

– Я могу замолчать и неделю не проронить ни слова, – как она может оставаться такой спокойной?? – но от этого мое мнение не изменится.

Крис выдернула свою руку из моей и пошла по направлению к замку.

– Ты сейчас же остановишься и выслушаешь то, что я тебе скажу!

Я ясно ощущал огонь в моих руках, магия рвалась наружу, от этого голос прозвучал хрипло, будто рык разъяренного цербера. Я сам испугался своего голоса. Но она продолжала невозмутимо двигаться вперед. Даже с шага не сбилась. Пришлось идти следом, еле поспевая за ней. Хорошо, что слуг не было поблизости и никто не видел моего унижения.

– Ты ведешь себя, будто не ты в моем подчинения, а я твоя служанка!

– Ваша идея была притащить меня сюда. Отправили бы обратно, было бы меньше хлопот.

– Я могу тебя отправить обратно только через сто лет!

– Тогда я вам не завидую.

В дальнем углу сада появилась служанка с корзиной яблок. Она остановилась, испуганно глядя на нас. Крис это нисколько не смущало, а вот мой авторитет падал на глазах.

– Вармалаи! – выкрикнул я, и магия вылилась из меня бурным фонтаном искр.

Трава на расстоянии ста метров была сожжена, платье Крис был опалено. Она замерла и с испугом смотрела на меня. Я подошел близко, навис над ней и заглянул прямо в глаза. В них больше не было вызова и смелости. Только неподдельный страх, нарастающий с каждой секундой.

– Ты! Будешь! Слушать! Меня!

Она судорожно сглотнула и кивнула.

– Да, господин.

Я грубо взял ее под руку и повел в замок. Ее рука безвольно висела на моем локте, она не сопротивлялась и не возражала. Злость и магия постепенно стали отступать, а совесть просыпаться. Стоило ли показывать полную силу? Конечно, нельзя допускать того, чтобы мои слуги (которой она и является) диктовали мне условия или выказывали свое неуважение. Но, с другой стороны, эта безвольная кукла, которую я сейчас веду – моих рук дело. И мне это не нравилось.

Не нравилось то, как я поступил, не нравилось безвольное подчинение. Я понял, что не могу в себе разобраться. Ведь всю жизнь я требовал от подчиненных именно этого – полного подчинения и исполения всех моих требований. А сейчас чувствую, что ее послушность начинает меня раздражать хуже, чем невыполненный приказ. Мне нужно срочно разобраться в себе, отстраниться от нее и понять, чего же я хочу на самом деле.

– Сегодня вы мне не понадобитесь, – сказал я сухо и твердо, когда мы вошли в замок. – Я буду работать в кабинете и не хочу, чтобы меня беспокоили.

С этим я отпустил ее руку и стал подниматься по лестнице. Она не сдвинулась с места, пока я не закрыл за собой дверь.

Глава 18

Кристина

Слезы наворачивались мне на глаза. Он же чуть не подпалил меня! Я бы сгорела как щепка. Поэтому Музы меняются так часто? Он их просто испепеляет, не оставляя ничего! Мое желание говорить правду и до конца стоять за свою идею всегда мне выходило боком. Но никто и никогда не пытался меня убить за мои мысли. И сейчас (прочем, как и всегда, когда я стояла на своем), я считала себя правой. За идею нужно бороться, пытаться защитить ее и показать остальным, насколько они ошибаются. Я пыталась доказать его идею, не свою. А получила подпаленное единственное платье и сгоревшие подошвы туфель.

Еще и размечталась: он хороший, есть в нем что-то, чего не видят остальные, мольба в глазах, я сделаю из него красавца. Просто дура, наступила на обычные бабские грабли, повелась на красивые глазки, комплименты и ухаживания. А получила как обычно пинок под зад. Хотя не удивительно, у меня на плече его клеймо. Я его собственность и ничто больше. Как щенок: хочу – поглажу, хочу – сапогом пну. Вот и получила ты сегодня сапогом по мягкому месту, Крис.

– Госпожа уже вернулась? – ко мне подошла Зира, вытирая руки о фартук. – Госпожа плачет? Хозяин обидел госпожу? Не плакать! Зира все исправит.

Она обняла меня за плечи. Так же, как когда-то обнимала мама, и повела в сторону кухни. Открыв дверь, я опять попала в водоворот ароматов разных мастей: пряности, остроты, маринады. Кухня была пуста, лишь несколько поварят перетаскивали корзины с фруктами и овощами.

– Бастиан! – крикнула Зира в глубину кухни. – Мальвийские пирожные для госпожи. – и уже обращаясь ко мне, – Я приготовлю чай на травах, он отлично успокаивает.

Из подсобных помещений, с трудом переваливаясь и пригибая голову, чтобы не удариться о слишком низкий для него потолок, вышел Бастиан.

– Моя маленькая пташка плачет! – он тут же отложил кабачок, который протирал подолом фартука. – Ух я надеру уши этому негоднику! Давай-ка, утри слезки, – он провел своей огромной лапищей мне по щекам, утирая слезы. От такой заботы захотелось плакать еще больше. Я всегда справлялась сама, даже Лешка говорил, что, если на меня наорали, я это чем-то обязательно заслужила.