Муза художника

— Ты говорила, он что-то скрывает.

— Это я уже выяснила. Использовала свой природный шарм, как ты советовал.

Фрейя начинала уставать от того, что он все время ее перебивает. Она попыталась еще раз:

— Питер должен постараться повысить интерес к Риису перед аукционом. Поэтому я убедила Софию разрешить ему поработать с дневником, ведь эти личные записи велись как раз в тот год, когда Риис перестал использовать свою жену в качестве натурщицы. София убеждена, что это произошло, когда они завели ребенка.

В парке было тихо, если не считать далеких детских голосов, доносившихся с площадки для игр, и еле слышного шелеста веток. Логан стучал тростью по земле, заставляя муравьев ползать все быстрее и быстрее. Если ему так скучно, он мог снова спросить о Питере. Фрейя вскочила со скамейки, чувствуя необходимость что-то предпринять, а не просто спокойно сидеть. Она подняла с земли ветку и швырнула ее за изгородь.

— Я хотела спросить еще кое о чем, — сказала девушка и украдкой посмотрела на фигуру отца, освещенную длинными косыми лучами солнца. — Помнишь водителя Алстедов?

— Водителя?

Логан заерзал на скамейке. Но он знал, что она спросит. Именно поэтому и настоял, чтобы они встретились в более или менее безопасном месте. Он потер подбородок.

— Если ты имеешь в виду того, которого звали Михаем, то помню. Когда они только приехали, у них был другой водитель; о нем я не знаю ничего, даже имени. Он проработал всего несколько месяцев, а когда заболел, ему на замену прислали Михая, которым Алстед заинтересовался, как только тот сказал, что хочет изучать искусство.

— Когда?

Логан бросил на нее насмешливый взгляд.

— Что значит «когда»? Когда он стал их водителем. Они уже пробыли там несколько месяцев.

— Но он был подослан румынским правительством?

— Простая пешка, разумеется. В его обязанности входило сообщать обо всем, что видел. Но вопрос в том, действительно он состоял на службе в Секуритате или его просто использовали как информатора. Я точно знаю, что дядя Михая, тот самый, который и устроил его на работу водителем, был кадровым сотрудником этой тайной полиции. Парню пришлось бросить университет, когда его научного руководителя арестовали, и дядюшка нашел ему новое местечко. Этот дядя, о нем лучше не спрашивай, был полковником Секуритате. Слухи распространялись, люди предупреждали друг друга вот так, — Логан приложил два выпрямленных пальца к плечу, как любой играющий в шарады изобразил бы погоны на форме, — чтобы микрофоны ничего не засекли. Сам Михай — не знаю. Но ты права. Ему в любом случае было приказано следить за Алстедом.

София, а теперь и отец открыли Фрейе новый взгляд на Бухарест. Одно из вернувшихся к ней воспоминаний было о велосипеде Аурела. Девятилетний Аурел жил со своими родителями и бабушкой с дедушкой этажом выше. Единственный ребенок во всем доме, у которого имелся велосипед. Фрейе вспомнился запах свежего цемента и как она по бесконечным ступеням спускалась за этим чернявым мальчиком в подвал, где он с застенчивой гордостью показывал ей свое сокровище. Для соседей этот велосипед был знаком того, что в присутствии родителей Аурела нужно следить за своими словами. Так пошутил отец Фрейи, когда она рассказала о велосипеде своим родителям. Замечание, которое в то время не имело для нее никого смысла. Она только сейчас начинала понимать.

— Но зачем ему было нужно, чтоб Алстедов выгнали из страны? Я не понимаю, кому это могло быть хоть как-то выгодно.

— Тут все немного сложнее, — сказал Логан, кончиком трости выписывая на земле спирали. — Об Алстеде тебе нужно понять следующее: он увяз по уши. Ему повезло, что свои его вытащили. Отозвали.

— Увяз по уши? В каком смысле?

— Они были у него на хвосте. Секуритате. Йон проникся сказочкой Михая о попытках уехать и стал принимать в этом личное участие, чего никто не собирался терпеть. К концу весны — это был второй год его пребывания в Бухаресте — Алстед нажал на все возможные тайные пружины, чтобы получить иностранный грант для своего шофера, подготовил все на той стороне, а в разгар зимы он уже ступил на очень опасную дорожку, пытаясь достать для Михая паспорт и визу. Кому-то нужно было его остановить, пока ничего не случилось.

— Минуточку!

Звуки за пределами лабиринта внезапно стихли. Все ее внимание переключилось на недовольное лицо отца, ссутулившегося на скамейке в свете позднего солнца. Пристально посмотрев на него, Фрейя пришла к неминуемому выводу:

— Это был ты. Ты выдал их обоих.

Тишину парка снова начали нарушать какие-то звуки. Белки гонялись друг за другом по запутанным тропинкам лабиринта. Детские голоса щебетали вдали. Логан ритмично ударял тростью по твердому грунту, словно выстукивая какой-то код. Затем он поднял голову и утвердительно закивал. Фрейя заключила, что отец гордится своим поступком и рад, что она узнала о нем.

— Учти, это строго секретно. Мне нужно было устроить все так, чтобы они обвиняли друг друга. Насколько я знаю, ни Алстед, ни его шофер так и не выяснили, что произошло.

— Но… что конкретно ты сделал?