Муза художника

— Это тоже должно остаться между нами. Ясно? Я сообщил румынам кое-какую информацию. Заявил, что видел в доме Алстеда определенные документы. Что он вступает в контакт с диссидентами. Что пытается оказать содействие этому Михаю. Они сделали несколько телефонных звонков его руководству в Копенгагене, и Йона отозвали. Это произошло быстрее, чем я ожидал. Министр иностранных дел Дании не стал ходить вокруг да около. Убрал его оттуда меньше чем за две недели.

— А что случилось с Михаем?

— Я точно не знаю. Но, учитывая отзыв Йона и все остальное, могу тебе сказать одно: если Михай действительно был тем, за кого себя выдавал, его ждали серьезные кары. В то время я думал, что шофер в любом случае связан с Секуритате, а вся эта операция затеяна с целью подставить Алстеда. Но потом кое-что стало не сходиться. Однажды, когда Алстеды были в отъезде, к нам пришел какой-то парень. Искал Михая. Он расспрашивал о нем так, словно тот был в беде или пропал.

— Пропал?

Одна мысль начала обретать очертания у Фрейи в голове.

— Каждый вел свою игру, на том или ином уровне, — сказал Логан, и его лицо смягчилось от промелькнувшего на нем выражения гордости. — Что касается меня, я был вхож в место, где собирались партийные лидеры. Меня пригласил коллега с факультета, но там были и другие парни, с которыми они ходили в школу, — люди, работавшие в министерстве, военные, все большие шишки. Я околачивался поблизости в надежде услышать что-нибудь стоящее. Это могли быть просто какие-то отдельные фразы о том, чем люди занимаются, об их привычках. Я подзарабатывал на этом время от времени. ЦРУ иногда пользовалось моими услугами. Я никогда не рассказывал тебе об этом?

Фрейю ужаснуло то, что по вине ее отца карьера и профессиональная репутация Йона Алстеда пострадали. Они с Михаем всю жизнь винили друг друга, не понимая, что оба стали пешками в чьей-то игре. В голосе Логана Фрейя не услышала даже намека на раскаяние. Его не волновало, что случалось с соседями и коллегами, после того как он продавал — не заботясь даже отделять правду от пустой болтовни — их тайны той стороне, которая была согласна платить. Логан же, казалось, лишь посмеивался, вспоминая о том, как пустил им всем пыль в глаза. При других обстоятельствах ее, возможно, взбесил бы тихий смех без следа раскаяния. Но сейчас Фрейя была одержима новой идеей, связанной опять же с картинами. Если расчет времени верен, хотя это еще нужно подтвердить… О таком не мог знать даже Логан. Ее поездка в Копенгаген обрела новый смысл.

БУХАРЕСТ, ВЕСНА 1985 ГОДА

Даже за пределами города, где стога сена выглядят как иллюстрации к традиционной народной сказке, автомобиль посольства регулярно проезжает мимо транспарантов и зданий, на побеленных поверхностях которых красуются огромные цветные плакаты с лучезарным лицом президента Чаушеску: «Да здравствует Коммунистическая партия, да здравствует Румыния!»

Йон предоставляет знающему местность Михаю выбрать место на обочине, откуда бы не просматривались жилые постройки. Они съезжают в кювет, за которым простирается поле с рядами низкой пыльно-зеленой растительности и лесозаградительная полоса из хилых деревьев. Если присмотреться к кустам, то можно увидеть, что ягоды ежевики на них созреют не раньше конца лета, значит, пока нет никаких оснований опасаться встречи со сборщицами, которые в сезон урожая будут медленно двигаться вдоль этих самых рядов в своих косынках и передниках.

Мотор заглушен; тишина, повисшая в сухом воздухе сельской глуши, словно проникает внутрь машины, но, с другой стороны, вся эта страна — одно сплошное сонное царство, даже от вычищенных тротуаров в центре города веет каким-то зловещим, подозрительным молчанием. Михай плавно тянет внутреннюю дверную ручку на себя и локтем толкает дверь наружу; в следующее мгновение он выходит из машины и направляется к багажнику за ящиком с инструментами. Йон поворачивает голову, будто бы наблюдая за водителем, хотя на самом деле его взгляд направлен мимо него, в дальний конец поля, на горизонт. Лицо посла ничего не выражает. Искусственность сценки, которую они разыгрывают, может обернуться неприятностями как для Михая, так и для Йона, хотя для последнего — в несколько меньшей степени. Шофер стоит, склонившись над ящиком с инструментами, и перебирает находящиеся в нем предметы, когда мимо проезжает дряхлый автобус. Следующий появится только через несколько часов.

Михаю требуется всего несколько секунд, чтобы открутить шток клапана на переднем левом колесе. Со свистом выпуская воздух, оно сдувается, и сидящий на заднем сиденье Йон чувствует, как машина постепенно, но сильно кренится влево и проседает. Шофер кладет инструмент в карман и открывает дипломату дверь. Стоя у дороги и вдыхая теплый утренний воздух, двое мужчин рассматривают полностью спущенное колесо. Замаскированные микрофоны остаются внутри машины, все двери которой теперь закрыты.