Муза ночных кошмаров

Все произошло так быстро. Еще пару минут назад они смотрели сквозь щель в воздухе на невозможный пейзаж. Теперь же их захватили, всю магию украли. Эрил-Фейн с Азарин беспомощно стояли на краю моста, враги находились вне досягаемости их клинков. Руби с Фералом лишились сил, а Миньи здесь даже не было. Осознание абсурдности ситуации ударило Сарай, как пощечина. Минья, их защитница – всегда их оберегала, даже дольше, чем они себя помнили; Минья, которая спасла их и потратила всю жизнь, собирая армию, чтобы спасать и дальше – лежала на полу в сером вынужденном сне, беззащитная и бесполезная, и все это их вина.

А теперь Лазло задыхался, и если он умрет, Минья не сможет поймать его душу. Всхлипнув от гнева, Сарай кинулась на врага.

Она прыгнула. Полетела. И напала.

И пускай враг свиреп, Сарай сильнее, ведь ее не сковывают путы жизни со всеми ее принципами постоянства. Когда ее зубы превратились в клыки, она стала олицетворением ярости: рот расширился и превратился в пасть прямо из арсенала кошмаров. Зубы удлинились и заострились, как хребет ядовитого морского чудища. Глаза налились кровью от белков до зрачков – жесткие, блестящие, до жути алые, – а пальцы обратились когтями, которым позавидовало бы даже Привидение. Встретившись взглядом с Новой, Сарай двинулась к ней и заметила, как целенаправленно и невозмутимо прищурились глаза женщины, когда она украла дар Сарай, в точности как и у остальных.

Девушка едва почувствовала это. Страх и ярость заглушали все. У нее украли божественный дар? Ну и что? Не дар позволял ей летать и отращивать клыки. Это лишь преимущество смерти. Когда она не сбилась с пути и уж тем более не упала, лицо Новы вытянулось от удивления. Сарай испытала мрачное наслаждение.

А затем набросилась на женщину.

41. Лишь абсолютно все

Нова подумала, что способностью девушки был полет, ведь она парила, но без гравитационных ботинок. Затем решила, что она метаморф, ведь у нее изменилось лицо. За секунду оно трансформировалось с симпатичного в отвратительное, рот невероятно широко открылся, зубы выпирали, как иглы. Может ли быть, что у нее два дара?

Нова никогда о таком не слышала, и, потянувшись разумом, нащупала только один. Даже не разобрала, в чем он заключался. Иногда это очевидно, но этот был неясным, Нове такой не встречался. Тем не менее она его забрала.

Девушка должна была рухнуть вниз. Эти жуткие зубы должны были уменьшиться и исчезнуть, не говоря уж о когтях. Но ничего не произошло. Она не упала. Не трансформировалась. Девушка со всей силы налетела на Нову, и они покатились по полу – обратно в полураскрытую сферу, прямо под щель портала. Соперницы приземлились на металл. Основной удар пришелся по плечам Новы, но пострадала и голова. Перед глазами все поплыло, уши наполнил звон. Сквозь него пробивался голос девушки. Она что-то кричала, но Нова не понимала языка. Девушка схватила ее за плечи и навалилась всем телом. Когти заскрежетали по пластинам из божьего металла, которыми недавно покрыла себя Нова. В противном случае эти когти впились бы в ее плоть.

Нову залила ярость. Эта девчонка что, полоумная? Возомнила, что сможет одолеть ее, когда в ее власти столько металла, желающего пойти в расход? Его энергии чувствовались повсюду. Будто вибрировали от нетерпения. Но как его использовать?

Создать новые ошейники? Тысячу жалящих пауков, сверкающих, как злобные драгоценности? Стоило Нове подумать, как это произошло. Пока противницы боролись на дне сферы, из нее вырос рой арахнидов. Гладкая поверхность бугрилась от внезапной трансформации. Металл отсоединился, отрастил лапки и выполз на свободу. Перед ними предстали сотни пауков. Нова лежала на дне сферы. Пауки покрыли ее плечи, переползли на руки Сарай и спутались в темно-рыжих волосах. Тогда она отпустила. Нова спихнула ее прямо в роящуюся массу. Пауки шустро накинулись на девушку, и через секунду она скрылась под живым металлом – тысяча пауков, восемь тысяч лапок, а сколько зубов? Прямо перед тем как соперница погрузилась в рой кишащих арахнидов, Нова увидела ее глаза – сияющие красные глаза, – округлившиеся от ужаса. Далекое эхо того же ужаса отозвалось внутри нее – от осознания, что породил ее разум простым обрывком мысли. Но его быстро заглушило ликование.

Она мечтала о том дне, когда украдет дар Скатиса. Новая мечта заняла место старой – той, которую она разделила с Корой, где слуги прибывали в Риеву и избирали их. Нова мечтала об этом на протяжении шестнадцати лет, но новую мечту лелеяла уже больше двух столетий.

В ней она не убивала Скатиса, а забирала его дар и самого слугу. Она бы освободила Кору, и вместе они могли захватить этот корабль, засунув Скатиса в маленькую птичью клетку в углу, где он не мог бы стоять. Они бы мучили его беспрестанно. Его жизнь превратилась бы в ад, а с помощью его дара сестры плыли бы по небесам всех миров и были неприкасаемыми.