Музей богов

Как уже говорилось, часть снаряжения погибла сразу в момент взрыва, часть сгорела в атмосфере, часть потом разбилась от удара о землю. Но кое-что уцелело. Обломки. Куски. Отдельные детали и блоки. Вот именно эти-то фрагменты и оказались раскиданными по планете. Тогда, тысячелетия назад, один из таких обломков упал рядом со впадиной Мертвого моря и застрял в глубокой расщелине Иудейских гор. Время залечило трещину, и оказавшийся там фрагмент генератора сделался доступен лишь через проход, прорытый ниже, в одной из пещер. Причем сохранившееся оборудование частично продолжало работать. Работать плохо и мало, на пределе. Что-то оно могло, как испорченный мобильник можно использовать вместо тусклого фонарика, а микроскоп без окуляра и объектива годится в качестве неудобного молотка, как из старого компьютера можно изготовить вентилятор, как из разбитого автомобиля получается соорудить гончарный круг. Так из работающего фрагмента генератора удавалось получать по глотку эликсира жизни. По одному глотку в год, что едва хватало для поддержания в стабильном состоянии единственного человеческого тела.

Только по ему ведомым признакам он отыскал фрагмент разбитого генератора, прорыл проход к сохранившимся остаткам оборудования и, не найдя ничего лучшего, стал собирать жалкие капли животворного раствора. По глотку в год. Только для себя. Для своего ненадежного, у кого-то позаимствованного человеческого тела.

Его истинной природы не знал никто из людей. Только бывшие коллеги по межзвездному путешествию. Но и те относились к нему по-разному. Некоторые полагали безумным, другие просто считали, что их брата поразили предвестники разрушения личности из-за постоянного контакта с жителями Земли и от увлечения существованием в человеческих телах. Кто-то полагал его своим заклятым врагом и боролся, не переставая.

Временами он устраивал стычки со своими коллегами, которых оставалось все меньше и меньше. Не побеждал никто, ситуация неустойчиво колебалась в состоянии равновесия. И вот, однажды, он проиграл в очередной битве. Проиграл так, что его сущность попала в плен и была заключена в фигуру из каменного дерева. Так он стал пленником. Лишь временами сознание его пробуждалось, чтобы ощутить весь ужас абсолютной неподвижности и вечной скованности.

А его человеческое тело тем временем продолжало жить своей жизнью. Более того, сохранило некоторую автономность, а в качестве твердых знаний какие-то отрывочные воспоминания и умения Коллекционера. Оно, тело, продолжало подзаряжаться эликсиром в Иудейских горах… и по давней привычке по-прежнему медленно собирало коллекцию.

Так тело и жило среди людей, не меняя основную внешность, только самые яркие и бросающиеся в глаза признаки. Профессию, одежду, бороду, прическу, загар… Потом добавились стиль и манеры поведения… Однако последнюю тысячу лет одна из черт его поведения оставалась неизменной. Это даже нельзя было назвать страстью, — за долгую жизнь потребность в сильных ощущениях почти пропала. Тем не менее, что-то сохранилось, и этим чем-то было коллекционирование. Увлечение, вносившее разнообразие и интерес в повседневную жизнь. Как и у большинства коллекционеров, существовала специализация. Предметом интересов всерьез и надолго сделались черепа известных и в чем-то оставивших свой след знаменитых людей. Здесь пристрастия хоть и менялись, но мало и не очень значительно. Сначала интересовали головы королей и жрецов, потом — ученых и полководцев, а последнее время черепа знаменитых деятелей культуры, крупных преступников и известных политиков.

Однажды заключенному в изваяние пленнику повезло. Скульптура бога смерти, ставшая хранилищем сущности Коллекционера, оказалась в свободном доступе для любопытных посторонних людей. Статуя, веками служившая тотемом одному из африканских племен, была вывезена в Европу, продана с аукциона и украсила зал музея, созданного из коллекции собирателя изображений богов. А после того, как музей открыли для массового посещения, назначили наемных служителей и охранников, стало лишь делом техники заманить супружескую пару, обеспечить непосредственный контакт со скульптурой и забрать их жизни. Саму же скульптуру — прежнее узилище — ему удалось обратить в тончайшую пыль и развеять по музейному залу. Потом пришлось найти свое прежнее тело, которое уже «обросло» собственной личностью, занять его и восстановить контроль над ним. Начать новый период земного существования.

* * *

— И что теперь? — голосом перепуганного малолетнего правонарушителя спросил я, когда рассказ байкера завершился. — Ведь я же должен найти… тебя. Заказ принят, и заключено нечто вроде контракта.

— Как что теперь? Ничего теперь. Ждать и работать. Искать меня не надо, если потребуюсь, — позовешь, сам приду. А относительно всего прочего… Каждая из тех вероятностей — далеко не самый плохой вариант. Простой и естественный ход событий без резких потрясений. Зато в противном случае будет намного хуже…

— В смысле — хуже?

— В прямом смысле, чего тут неясного?!