Музей Квартира Пушкина на Арбате

Только в удаленной от двора старой столице, где цензура была более снисходительна, могло появиться первое издание «Горя от ума» А. С. Грибоедова (1833 г.) или последние произведения К. Ф. Рылеева - «Думы» и «Войнаровский» (1825 г.), тиражи которых после казни декабристов были уничтожены.

В Москве увидели свет пять книг Пушкина: «Бахчисарайский фонтан» (1824 г.), вторая глава «Евгения Онегина» (1826 г.), «Цыганы» (1827 г.) и два издания «Братьев-разбойников» (1827 г.). Эти пять драгоценных книжек, давно уже ставших, как и все прижизненные пушкинские издания, величайшей библиографической редкостью, торжественно выделены в экспозиции третьего зала: они лежат на старом столе красного дерева под прозрачным стеклянным колпаком. Этот прием повторен несколько раз: произведения Пушкина - его публикации в московской периодике, автографы писем [Все пушкинские автографы (а также значительная часть документов) в экспозиции даны в фотовоспроизведениях на бумаге пушкинского времени] - подчеркнуто выделены из всего потока книг, помещены отдельно на старинных столиках.

Значительное место в экспозиции занимает московская журналистика, которая с середины 1820-х до конца 1830-х годов переживала бурный расцвет. В старой столице существовали журналы самых разных направлений. Рядом с доживавшим свой век официальным «Вестником Европы» (1802 - 1830 гг.) возникает серьезный, научный, с уклоном в немецкую философию «Московский вестник» (1827 - 1830 гг.); демократический, отчасти радикальный, завоевавший огромную популярность у подписчиков «Московский телеграф» (1825 - 1834 гг.) соперничает с солидным энциклопедическим «Телескопом», имевшим приложение - газету «Молва» (1831 - 1836 гг.), и просвещенным «Европейцем» (1832 г.). В Москве издавался и развлекательный, пользовавшийся особым вниманием провинциальных читательниц «Дамский журнал» (1823 - 1833 гг.), а также журналы «Атеней», «Галатея», газета «Московские ведомости». В начале XIX века в России появился особый тип издания - альманах. Эти небольшие сборники новейших стихов, прозы, статей современных литераторов выходили обычно раз в год изящными маленькими книжками в красивых обложках, с гравюрами. «Альманахи сделались представителями нашей словесности. По ним со временем станут судить о ее движении и успехах», - писал Пушкин. В экспозиции лучшие московские альманахи: «Урания», «Денница», «Радуга», «Северная лира» и др.

Экспозиция, посвященная теме журналистики, развернута в шести шкафах. Каждый из них представляет собой своеобразное маленькое музейное исследование, посвященное тому или иному из наиболее крупных московских журналов. Здесь выставлены портреты издателей и авторов; раскрытые номера журналов дают представление о содержании издания. Особо выделены рецензии, иногда полемические, на произведения Пушкина. Строгие книжки журналов перемежаются миниатюрами, модными картинками, чернильницами, подсвечниками.

Особый интерес вызывают подлинные цензорские билеты с сургучными печатями - разрешения на выход журнала в свет, а также документы из архива Московского цензурного комитета, связанные с закрытием «Европейца», «Московского телеграфа» и «Телескопа». Уникальный экспонат - пятнадцатый номер журнала «Телескоп» за 1836 год с публикацией «Философического письма» П. Я. Чаадаева, страстного обвинения рабской российской действительности. Впоследствии статья была изъята из тиража. За эту публикацию журнал был закрыт, Чаадаев объявлен сумасшедшим, а редактор «Телескопа» талантливый Н. И. Надеждин сослан.

В экспозиции, посвященной «Телескопу», - литографированный портрет В. Г. Белинского и ранние рецензии молодого критика. Пушкин приветствовал его незрелые еще, но горячие, полные молодого полемического задора статьи на страницах «Телескопа» и «Молвы»: «Он обличает талант, подающий большую надежду». Несмотря на то что критик с юной запальчивостью несколько раз нападал на него, поэт хотел привлечь Белинского к сотрудничеству в своем журнале «Современник». Белинский навсегда с благодарностью запомнил этот пример пушкинской литературной и человеческой объективности. «Больше всего… - писал он позднее, - меня радуют доселе и всегда будут радовать, как лучшее мое достояние, несколько приветливых слов, сказанных обо мне Пушкиным…»

В третьем и четвертом залах выставляется несколько интереснейших автографов: М. П. Погодина, С. Т. Аксакова, Н. А. Полевого.

Среди мебели - стол и стулья орехового дерева, принадлежавшие Н. И. Надеждину и находившиеся в селе Нижний Белоомут Рязанской губернии, где критик родился. Вещи эти пришли в музей от его потомков. От них же - выставленный в следующем зале живописный портрет Надеждина, созданный в 1830-х годах, по-видимому, П. 3. Захаровым. Этот портрет, вероятно, самый ранний в надеждинской иконографии.

V ЗАЛ

Издревле сладостный союз

Поэтов меж собой связует:

Они жрецы единых муз;

Единый пламень их волнует…

А. С. Пушкин. К Языкову