Музей Монстров

Крики чаек и шум прибоя растворились в прохладных сумерках. От тишины звенело в ушах. Конни включила холодильник, и тот общительно заурчал. Она пустила в раковину воду, и тут же в уме пронеслась нелепая мысль, что дробь звонких струй может выдать ее присутствие в доме.

На всякий случай Конни заглянула в столовую и гостиную. Там все было нормально, только мебель запылилась за время ее двухнедельной поездки. А Том опять укатил в одну из своих командировок. Конни говорила с ним вчера по телефону. Он обещал приехать домой к полуночи. И было бы глупо гостить весь вечер у подруг. Просто она успела привыкнуть к обществу, и теперь ее старое нежелание находиться в пустом и безмолвном доме вызывало бессмысленное беспокойство, которое надо перебороть или, по крайней мере, перетерпеть еще несколько часов.

Она поймала себя на том, что смотрит в окно. Как это по-детски, задуматься о чем-нибудь и ничего перед собой не видеть. Вздохнув и покачав головой, Конни вернулась в прихожую и вышла на крыльцо. Сад перед домом выглядел слегка неухоженным. Воздух наполняли запахи моря и ароматы цветов. Закат превратился в тусклое алое зарево, а вечерняя духота сменилась свежестью и сыростью ночи. В конце дорожки чернели ворота гаража. Ей захотелось пойти и проверить их. Том часто забывал закрыть замок. Он всегда был немного рассеянным.

Над головой промелькнула маленькая тень. Скорее всего, летучая мышь. Шагнув на дорожку, Конни прислушалась к скрипу гравия под ногами и шелесту опавшей листвы. Еще несколько шагов, и она бы заметила машину, оставленную за гаражом с таким расчетом, чтобы ее не было видно с дороги и из окон дома. Но беспричинный приступ страха заставил Конни повернуть назад. Она с трудом удержалась от панического бегства. Стараясь не оглядываться на черные тени за ее спиной, молодая женщина нарочно пригнула голову.

И только поэтому она не увидела разбитого окна в кладовой. Ее каблучки застучали по ступеням. Она снова подумала о том, что ей надо вести себя тише. Хотя причин для страха вроде бы не было. Конни тогда еще не знала о разбитом окне в кладовой и об угнанной машине, которая стояла за гаражом. Свой страх она объясняла темнотой и одиночеством. Черный проем двери казался ей пастью чудовища. Войдя в прихожую, она включила свет и облегченно вздохнула. Темные комнаты пугали ее больше, чем тени за стенами дома. Она прошла по первому этажу, включая освещение и стараясь не думать о той минуте, когда ей придется подняться на второй этаж. Кроме Тома и таксиста, о ее приезде никто не знал. Поэтому всякое могло случиться.

Конни и раньше чувствовала подобный страх. В такие мгновения она обычно высмеивала свое беспокойство. Она начинала беседовать вслух с теми существами, которые пугают женщин в пустых домах – с теми злобными созданиями, которые прячутся в шкафах и подглядывают из темных дверных проемов. Она попыталась рассмеяться, но жалкий смех ей не помог. Она попробовала рассердиться, обозвав себя глупой трусливой дурой. Чего же проще – подняться на второй этаж и заглянуть, к примеру, под кровать. Однако Конни знала, что пока не сможет совершить такой поступок.

В гостиной у нее появилось чувство, что кто-то наблюдает за ней из темноты за окном. Это было невыносимо. Она торопливо подошла к телефону. Ей захотелось рассказать кому-нибудь о своем приезде. Если ее знакомые узнают, что она вернулась, они будут думать о ней. Они будут смотреть на далекие огоньки ее дома.

Она позвонила миссис Уинстон. Конечно, это был не очень удачный выбор. После смерти мужа пожилая и бедная вдова вызывала лишь жалость и снисходительное сострадание. Но Конни часто звонила ей. Беседы с женщиной, которая тоже нуждалась в ласке и общении, служили чудодейственным лекарством от собственных тревог.

– Ах, Конни! Ты приехала, моя радость!

Судя по голосу, миссис Уинстон пребывала в прекрасном настроении. На какое-то время Конни забыла о страхах и черноте за окном. Она расслабилась, рассказывая о том, как мило провела свой отпуск. И вдруг миссис Уинстон спросила:

– Надеюсь, с вашим домом все в порядке? У нас тут творились ужасные вещи. Ты уже слышала об этом или нет?

– Я только что приехала, – ответила Конни. – А что случилось? Расскажите…

Она ожидала услышать очередную историю о том, как кто-то обидел Чарли – единственного сына миссис Уинстон. Упоминание о нем всегда вызывало у Конни брезгливое содрогание. Казалось, он жил для того, чтобы создавать другим проблемы. В шестнадцать лет изнасиловал девушку. Потом сидел за кражу и вот теперь болтался по городу без дела. Но Конни жалела его бедную мать. Миссис Уинстон уверяла ее, что виной всему трудный возраст. Парню исполнилось двадцать лет. Нехватка ума компенсировалась огромной и мощной фигурой. Он так очевидно интересовался женским полом, что дамы, симпатизировавшие миссис Уинстон, чувствовали себя в его компании ужасно неудобно.