Музеи Парижа

Если в монументальных замыслах Бурделль испытывал трудности, то прекрасных результатов нередко добивался в портретах. Особенно ему удавались образы людей интеллектуального труда, одержимых неуемной жаждой творчества – Рембрандта, Домье, Энгра. Рембрандт изображен в старости (1909). Житейские невзгоды избороздили лицо морщинами, формы лба, скул, подбородка кажутся измятыми, «жеванными», но в лице есть удивительное упорство, почти болезненное напряжение. Творческий дух не умер, не побежден дряхлеющей плотью.

Над хаосом крупных складок одежды возвышается упрямая голова Оноре Домье. Высокий, слегка покатый лоб, легкий, насмешливый прищур глаз, выступающий подбородок •-таким предстает великий французский карикатурист и живописец в трактовке Бурделля. Ум, насмешливость, горечь и доброта соседствуют в его облике, А Энгр внешне уравновешен, самоуверен. В резком повороте головы, в короткой шее, пронзительном взгляде глаз, гордом изгибе крупного носа, волевом подбородке чувствуется огромная сила.

Уходя из музея, уносишь с собой не столько воспоминание об отдельных произведениях, сколько общее впечатление о ярком, сложном таланте. Бурделль не смог преодолеть противоречий своей эпохи, но страстно мечтал о большом гуманистическом искусстве.

Музей современного искусства

Музей современного искусства завершает экспозицию французской живописи и скульптуры в музеях Парижа. Более чем в пятидесяти залах в хронологической последовательности размещены произведения художников XX века; в самом нижнем, полуподвальном этаже – скульптура, в первом – живопись – от неоимпрессионистов до Пикассо и Брака, во втором – экспрессионисты, сюрреалисты и абстракционисты. Всего в каталоге насчитывается около 4000 картин и около 1200 скульптур.

Идея создания специальной галереи современного искусства возникла еще в довоенные годы. Но открытие состоялось только 7 июня 1947 года в так называемом Нью-Йоркском дворце, построенном архитекторами Донделем, Обером, Виаром и Дастюг. Одной стороной здание выходит на улицу президента Вильсона, другой – на набережную Сены, куда спускаются лестницы, обрамляющие террасы и бассейн. Рельефы и декоративные скульптуры довершают ансамбль – типичный образец архитектуры 30-х годов XX века. Генеральный директор музеев Франции в своей речи на открытии провозгласил, что отныне разлад между «государством и гением» ликвидируется. К сожалению, в дальнейшем «союз» правительства и искусства вылился в союз министерства культуры и абстракционизма.

Экспозиция в музее сделана на основе современных требований. Просторные залы, обилие света, простота оформления позволяют разумно расположить картины и скульптуры. Зрителя не подавляет обилие экспонатов. Разглядывая одну картину, он не отвлекается близко висящей к ней соседней. Искусственная подсветка оживляет некоторые «произведения», в частности, вертящиеся конструкции из металла. И все же, находясь в залах, все время ощущаешь какую-то неполноценность музейной жизни. Не сразу отдаешь себе отчет, чем вызвано это ощущение. Лишь где-то в середине пути, услышав, как гулко резонируют шаги, понимаешь, что почти один в огромном здании. По сравнению с Лувром, не говоря уже об Эрмитаже, здесь удивительно пустынно.

Посетив Музей современного искусства, нельзя представить себе сложность и напряженность общественной жизни и идейноэстетической борьбы последних пяти-шести десятилетий. Отсутствуют многие прогрессивные художники, почти нет картин признанных мастеров на актуальные темы (например, «Герники» и «Расстрела в Корее» Пикассо). Экспозиция подчеркивает отход искусства от основных жизненных проблем, ориентацию на решение формальных, профессиональных задач. Это не значит, конечно, что музей может служить лишь для иллюстрации процесса деградации искусства. В нем есть картины и скульптуры, исполненные высокой художественной правды и совершенства. Однако большинство произведений говорит о том, что преданы забвению великие гуманистические традиции национальной школы, что искусство превращается в средство бездумного наслаждения формой, линией, цветом. Многие художники не хотят прикасаться к ранам на теле современного общества, врачевать их.

Р. Дюфи, Довиль. Скаковые лошади. Ок. 1930 г.

Благополучнее всего обстоит дело с таким жанром, как пейзаж, наиболее безобидным, далеким от острых проблем. Вместе с тем пейзаж позволяет художнику выразить чувство неумирающей любви к родине, к ее городам и деревням, рекам, озерам, полям и лесам. Лирически-спокойные или драматически-взволнованные, эпически-обобщенные или совсем камерные пейзажи Франции составляют, пожалуй, один из самых увлекательных разделов музея.