Музеи Парижа

Уже выставленные в вестибюле произведения раскрывают противоречивую картину развития скульптуры XX века. Прекрасная фигура обнаженной женщины Аристида Майоля (1861-1944), любовно названная им «Иль де Франс» (1920 1925), как бы возвращает нас к лучшим временам греческой пластики. Стройное тело, гордо поднятая голова девушки исполнены подлинной красоты, целомудрия. Но неподалеку от «Иль де Франс» замечаешь какие-то странные экспонаты. Исчезли красота, достоинство, радость. «Лежащая женщина» Адана с безобразными, раздувшимися формами или пространственные конструкции беспредметников кощунственно расположились рядом с творениями Майоля. Ничего нет общего между «Скованной силой» (1906) или «Памятником Сезанну» (1912- 1925) Майоля и «Сюрреалистической скульптурой» Джакометти (1933) или «Музицирующей женщиной» Лоренса (1950).

А. Майоль. Иль де Франс. 1920-1925 гг.

Статуя «Скованная сила» была задумана как надгробие великому революционеру Огюсту Бланки. Мощная женщина уверенно делает шаг вперед. Хотя ее руки связаны за спиной (намек на длительное тюремное заключение Бланки), весь образ дышит убежденностью, энергией, и не остается сомнений, что путы будут разорваны. «Памятник Сезанну» стоит не в музее, а в саду Тюильри. По настроению он противоположен «Скованной силе». Нет ни порыва, ни энергии, преобладает лирическое созерцание, гармония, музыкальность: вытянуты пропорции тела обнаженной женщины, классически ясен профиль лица, плавно движение протянутой руки, медленно течение складок драпировки. «Памятник Сезанну» – пластическая ода в честь живописца, аллегория, утверждающая неумирающую ценность искусства. В каждом произведении Майоль поет гимн красоте тела человека.

Но вот перед нами «Музицирующая женщина» Лоранса, которую, собственно, даже нельзя назвать женщиной. Тело напоминает отвратительного первобытного ящера: два коротких обрубка-ноги упираются в землю, острым углом выступает над перекошенным телом грудь, какое-то подобие музыкального инструмента поддерживается отростком-рукой, и все это громоздкое бронзовое «сооружение» венчает маленькая головка пресмыкающегося. В таком существе не могут пробудиться никакие зародыши сознания, не говоря уже о музыкальности, ему под -стать лишь инстинкты. Статуя Лоранса далеко не единичный пример кризиса современного французского искусства.

Теперь вернемся к живописцам и посмотрим, как они трактуют образ человека. Выберем наугад несколько произведений. Картина Андре Маршана «Неизвестные» (1938). На фоне пустынного пейзажа с какими-то недостроенными домами видны две женщины и двое мужчин. Одни, вероятно, крестьяне, стоят, другие, люди городского типа, сидят. Поражает их разобщенность.

Каждый из них замкнут, ему нет дела ни до соседа, ни до окружающего. Ущербность, пессимизм чувствуются в творчестве разных мастеров. «Рабочий-подмастерье» (1925) – это автопортрет Жоржа Руо (1871-1958). Глубоко запавшие огромные глаза скорбно, с укором смотрят на мир. На интенсивно-синем фоне выделяется написанная мазками огненно-красного, белого, оранжевого голова.

В годы войны Руо выступил с картиной «Человек человеку – волк» (1939-1945) – полыхает земля, кровью налился солнечный диск, а на виселице навеки застыл человек. Той же теме посвящена и «Пиета» (1946) Бернара Бюффе. Женщины, мужчины, дети стоят около снятого с креста тела. Живопись Руо, напоминавшая винно-красные и сине-лиловые цвета готических витражей, сменилась у Бюффе сухим, аскетическим графизмом. Неумолима война, бесчисленны ее жертвы, нет меры страданию человечества – таков замысел Бюффе.

Но неужели только так восприняли французские художники войну? А долгожданная победа, герои Сопротивления, партизаны- маки? Напрасно искать картины на эти темы в музее. Нет в нем и произведений, рассказывающих о жизни и борьбе народа в послевоенные годы.

Ж. Руо. Человек человеку – волк. 1939-1945 гг.

Возможно, подобных работ не существует во Франции? На этот вопрос следует дать отрицательный ответ. В небольшом музее коммунистической мэрии Монтрей мы увидим национальную героиню Франции Даниэль Казанова, запечатленную Б. Таслицким в ее последние часы. В коммунистической мэрии Сен-Дени на панно Ж. Амблара перед нами выстроятся партизаны, произносящие присягу. В городе Сет, на юге Франции, на стене общежития, носящего имена Ирены и Фредерика Жолио-Кюри, сразу бросится в глаза мозаика А. Фужерона «Полет в космос». Подлинно демократических, наполненных пафосом борьбы и победы картин не так уж много, но они есть. Организаторы экспозиции просто не пустили под музейные своды боевую плебейскую музу!