Музей разочарований

— Спасибо за чудесный ужин, Джейн.

— Пожалуйста, — ответила она слишком громко.

Эф кивнул отцу, а я махнула ему рукой.

* * *

После еще получаса разговоров о Кении (рассказов о сафари), о четвертом классе, что достался моей маме (шестнадцать мальчиков и всего пять девочек), и о брауни (моём любимом пирожном с добавлением шоколадных стружек) Эллен расслабилась и немного захмелела.

— Нам тоже пора собираться, — сказала Эллен, потрепав Эфа по волосам.

— Мам, — застонал он, уворачиваясь от её руки.

Десять минут спустя я помогала Эллен надеть её зеленое пальто из кожзама (очень крутое и потрясающе красивое), а моя мама отдавала Эфу два заполненных контейнера.

Она обняла его, а потом подошла к Эллен. Эф тем временем снова ухмыльнулся и посмотрел на меня.

— Куда ж я от тебя денусь? Чушь все это.

— Никакая не чушь!

— Кстати, что это у тебя тут?— спросил он, держа в одной руке оба контейнера, и наклонился ближе.

— Рыгнешь на меня, и я тебя убью, — пробормотала я.

Но вместо этого я почувствовала прикосновение его руки за ухом, словно он собирался достать оттуда четвертак. Когда его мозолистые пальцы коснулись моей кожи, по телу пробежали мурашки, сердце забилось чаще, а в жилах закипела кровь.

Он положил на мою ладонь маленький, сложенный вчетверо кусочек бумаги.

— Как-нибудь потом, убийца, — сказал он.

Когда мама вышла их проводить, я развернула бумажку. У меня перехватило дыхание. Эф нарисовал крошечного тираннозавра Рекса, державшего в лапках сердце, а под рисунком заглавными буквами было написано: НЕ НЕСИ ЧУШЬ.

Листовка клуба «Nevermore»

Академия Святого Варфоломея

Нью-Йорка, штат Нью-Йорк

Кат. № 201X-5

Подарок Грейс Дросман

— Итак, во сколько... — начала говорить я.

Сгорая от любопытства узнать, не рисовал ли он еще своих динозавров, я украдкой попыталась заглянуть к Эфу в блокнот. После совместного ужина на прошлой неделе, я не решалась поднимать эту тему, хотя выяснить жуть как хотелось. В кафе «Чипоттл», где мы сегодня зависали, он сидел в такой позе, что подглядеть было просто нереально.

— ...в субботу мы выезжаем на фестиваль Святого Варфа?

Не отрывая глаз от своего блокнота, Эф изобразил пуканье, что происходило каждый раз, когда кто-то произносил созвучное с этим звуком слово. Привычка, которая вырабатывалась годами, потому что мы посещали Академию Святого Варфоломея с детского сада.

— Ты омерзителен. Одри?

Стараясь не смотреть мне в глаза, Одри начала громко тянуть через трубочку свою диетическую колу.

— Стоп, ребята, мы ведь едем, правда?

Одри выразительно посмотрела на Эфа. Его рот был всё еще полон чипсов, он пожал плечами.

— Я думал, ты ей скажешь.

— Скажешь мне что? — спросила я.

Когда в третьем классе мы познакомились с Одри, то втроем стали посещать осенний фестиваль Святого Варфа. И не только потому, что это приносило нашей школе деньги, хотя и это тоже. В детстве мы ходили туда, потому что все ходили. Нам рисовали на лицах маску Человека-паука, мы объедались сладостями до такого состояния, что уже через полчаса нам казалось, что наши зубы начинают гнить. Однажды мы выиграли золотую рыбку в полиэтиленовом пакетике с водой и зачет лишь за то, что выиграли заезд на мотороллере. Я обожала эти поездки, и каждый раз ждала их с нетерпением. Конечно, с возрастом они становились все менее интересными, но мы все равно посещали фестиваль каждый год. Это было нашей традицией.

Я переводила взгляд с одного на другого и ждала, когда кто-нибудь из них сломается.

— Я собираюсь на встречу выпускников в школу Святого Игнатуса, — выпалила Одри.

— С Грегори?

Одри смутилась. Я указала на свою шею, давая понять, что засосы для меня не тайна за семью печатями.

— О Боже, нет. Этого парня зовут Итан. Черисс пойдет с его другом Хантером. Подожди-ка, — она задумчиво пожевала губу, — я могла бы спросить, возможно, кто-нибудь из его друзей остался без пары...

— Нет-нет, всё в порядке, — быстро ответила я, понимая, что ничего хуже свидания вслепую на глазах у Черисс просто не может быть.

— Ты злишься? Пожалуйста, не злись...

Я снова вспомнила наш разговор про клуб французского и кругах общения.

— Вовсе нет, — с наигранной веселостью заверила ее я.

— Прости, Пэн. Я хотела сказать раньше. Я думала, что мы переросли фестиваль, и в любом случае туда не поедем. Не нужно было решать за всех.

Она не хотела меня обидеть, но я сразу почувствовала себя ребенком-переростком, который все еще хочет поехать на фестиваль.

Я вспомнила, как мы с Эфом в прошлом году в первый раз уговорили Одри прокатиться на колесе обозрения, как она тряслась весь путь наверх, хотя была зажата между нами, и как она выдохнула на самом верху, увидев огоньки внизу.

— Почему ты никогда не говорила, что это так красиво? — возмутилась тогда она.

Я встряхнула головой, возвращаясь в реальность и пытаясь скрыть, как расстроена. Словно отказ от многолетней традиции не имел большого значения. В глубине души я чувствовала себя очень одинокой, для меня эта поездка была очень важна.