Музей разочарований

Я открыла первую попавшуюся дверь, словно туда первоначально и собиралась, и, проскользнув в темную комнату, с облегчением ее захлопнула. Огляделась. По деревянному полу и незаправленной кровати разливался приятный серебристый свет от огромной полной луны. На стене я заметила постер с обложкой книги «В дороге», на полке стояли несколько спортивных трофеев.

Я подумала, что это комната Китса. И тут же в удивлении замерла.

Всю дальнюю стенку, от пола до потолка, занимала огромная книжная полка.

И вся она была заполнена книгами с потрескавшимися, поломанными корешками, книгами, в которых хранились тысячи и тысячи слов. Я подошла и вытащила наугад одну из них. Это оказалась «Фрэнни и Зуи» Джерома Сэлинджера.

Кто-то рядом прочистил горло.

— И что за книга тебя выбрала?

Попалась.

— Ой, прости! Меня не должно тут быть... Прости, я просто... — Я попыталась засунуть книгу обратно на полку, но руки внезапно перестали слушаться, и она упала на пол. Я быстро подняла её, попыталась снова и снова уронила. Обернувшись, я увидела обладателя голоса. Он улыбался, словно никто к нему не врывался и книг с полки без разрешения не брал. На полу, в темном углу напротив, сидел Китс. На нем был костюм гангстера XX века, галстук развязан, в руке серебряная фляжка. Он приподнял бровь.

— Хм, это ты?

Если бы действие происходило в мультфильме, моё сердце вылетело бы из груди. Вместо этого пальцы внезапно разжались, и книга снова упала на пол.

— Эй, полегче, Скаут.

Я подняла ее и наспех, не церемонясь, запихнула на новое место.

— Прости. Я жутко неуклюжая. Я пойду, — сказала я, направляясь к двери.

— Можешь остаться, — предложил он, а его улыбка — боже! — его улыбка была такой мрачной и таинственной, как тысячи непрочитанных книг, как дверь в Нарнию.

— Иди сюда. — Он похлопал по деревянному полу рядом с собой.

Я моргнула три раза. Он никуда не исчез.

По лунной дорожке, что вела прямо к нему, я сделала несколько неуверенных шагов, не забывая повторять про себя: «Будь классной, не упади, не облажайся, используй свой шанс». Скользнув по стенке, опустилась рядом с ним, затем отодвинула стопку бумаг и книг и поджала под себя ноги.

Он протянул мне свою фляжку.

Я сделала маленький глоток и почувствовала, как обжигающая жидкость огнем пронеслась по всему тела, даже кончики пальцев покалывало. Стараясь сдержать кашель, — что у меня почти получилось, потому что горло щекотало, — я отдала ее обратно.

— Спасибо.

— Не за что.

Он отпил из фляжки, и в лунном свете я увидела его длинные ресницы. На нем снова были разные носки: левый — черный с крошечной рождественской ёлкой, правый — коричневый с буквами алфавита.

— Ты же та девушка с комиксом? Я ужасный человек, но не могла бы ты напомнить мне своё имя?

— Ты вовсе не ужасный, — сказала я и добавила: — Пенелопа.

— Пенелопа, — эхом повторил он. — Девушка, читающая комиксы.

Он, придвинувшись ближе, стал пристально меня рассматривать. Его загадочное лицо находилось всего лишь в нескольких сантиметрах от моего. У меня перехватило дыхание.

От него пахло конфетами с корицей.

— Я не всегда читаю комиксы... — начала я, но он поднял палец вверх, и мне пришлось замолчать.

— Подожди. — Он развернулся и стал рыться в стопке книг рядом с кроватью, а затем протянул мне потрепанную книжку в мягком переплете. В тот момент, когда наши пальцы соприкоснулись, я поняла, что вероятность быть вместе с ним огромна. От одной мысли об этом я затрепетала.

— Почитай лучше это, — произнес он. — Она офигенная.

Я держала в руках «В дороге» Джека Керуака. На обложку явно когда-то что-то пролили, а на страницах можно было найти подчеркнутые гелевой ручкой фразы и восклицательные знаки напротив них на полях.

— Хорошо, обязательно.

Я не знала, что сказать или сделать, но уходить не хотелось. Мы дышали в унисон друг другу, я рассматривала книги в комнате, книгу, что он мне вручил — все, что угодно, лишь бы не встречаться с ним взглядом. Я была абсолютно уверена, что, только взглянув в его глаза, я... Не знаю, что бы я сделала, но все точно закончилось бы моими слезами.

— Итак, скажи честно, тебе нравится моя вечеринка? — с надеждой в голосе спросил он.

— Конечно, она очень... — Я пыталась подобрать слово, которое не выдало бы, как сильно я ненавижу вечеринки. — Веселая.

Он запрокинул голову, касаясь стены.

— Веселая? Черт, так себе характеристика.

— Но веселье — это же хорошо! Это прекрасная вечеринка!

— Ладно. — Он сонно улыбнулся и закрыл глаза.

Все это было очень странно.

Мой взгляд упал на фото в рамке на прикроватной тумбочке: Китс в школьном пиджаке стоит перед фонтаном в Центральном парке и обнимает невысокую стройную девушку с длинными сияющими волосами. На ее обращенном к солнцу лице застыла улыбка, а Китс смотрит на нее с восхищением, его взгляд открытый и живой, видно, что он целиком и полностью увлечен этой девушкой.

Я была на сто процентов уверена, что никто и никогда не смотрел так на меня.

И ту секунду я поняла, как сильно мне этого хотелось и как я жутко завидую этой девушке. От несправедливости этого мира я чуть не зарыдала.

— Это моя бывшая.