Музей разочарований

Но Китс одарил меня уже знакомой улыбкой, левая сторона улыбалась чуть шире, и ямочка с этой стороны была глубже.

Он сделал шаг назад, держа в руках пакет, и подмигнул мне.

— Увидимся, Скаут.

В поезде было тепло, и я чувствовала легкость, словно съела еще одно пирожное. Хотя обожженный язык давал о себе знать.

Фигурка Санта-Клауса

Блошиный рынок Бруклина

Бруклин, Нью-Йорк

Кат. № 201Х-14

Подарок Эфраима О’Коннора

Следующим утром, стоило будильнику только прозвенеть, я, бодрая и полная сил, вскочила на кровати. Все мои мысли были о Китсе. Я потянулась, как обычно это делает Форд, и почувствовала на кончиках пальцев разливающееся счастье, а затем с довольным вздохом плюхнулась обратно на кровать и стала нежиться в лучах солнца.

Оказывается, когда ты влюблен (или очень близок к этому), то просыпаешься с весной в сердце. Всё внутри тебя вибрирует, а вокруг, на фоне голубого неба, расцветают белые цветы.

Телефон брякнул, и моё сердце подпрыгнуло.

Спасибо за вчерашний день, Скаут. Сегодня ужинаю с родителями и братом. Отец говорит о бизнес-школе. Отстой. Как продвигается Керуак? К.

Китс!

Меня переполняло счастье, и я, развалившись на кровати, разглядывая листья за окном: какие-то уже стали краснеть, у других появился оранжевый оттенок, а некоторые уже стали полностью желтыми. Наступило воскресенье, и я еще никогда не чувствовала себя такой красивой и такой безумной, как будто я была невесомой, манящей и прекрасной.

Сейчас мне очень не хватало Одри, хотелось рассказать ей, что это чувство к Китсу сродни чуду, что это именно то, о чем всегда мечтала Дельфин. Я хотела показать ей спичечный коробок с его записками и рассказать о рисунке лапы на моём горячем шоколаде. Я сомневалась, стоит ли звонить Эфу. Что я ему скажу? «Ты меня поцеловал, а на следующий день я потеряла голову от красивого парня?».

Нашего социального треугольника больше нет. Так что я пролистала телефонную книгу в поисках одного-единственного контакта.

Привет, Грейс. Это Пенелопа. Не хочешь сходить на бруклинский блошиный рынок сегодня?

Отправить.

Как только сообщение ушло, я поняла, что поторопилась. Хоть мы и встречались на собрании клуба «Nevermore», и я иногда подсаживалась к ней и Майлзу на обед, когда у меня хватало сил видеть Одри и Черисс в столовой, но что если мы не сможем стать друзьями? Вдруг нам не о чем будет поговорить? А если неловкие паузы затянутся или я стану не смешно шутить? Может, мне написать ей «Проехали»?

Я представила перед собой Эфа и подумала, что бы он сказал про Грейс. Возможно что-то в духе: «Пэн, расслабься. Если она странно к этому отнесется, то ты в любом случае не захочешь с ней встретиться» или «Не усложняй себе жизнь».

Ладно, ладно. Перестань сходить с ума.

Телефон звякнул.

Хочу! В 11?

Отлично. Возможно, мне и правда не нужно все постоянно усложнять.

Отлично! Увидимся там.

Я отправила ответ и решила взять на заметку этот случай. Грейс хотела встретиться и провести вместе время. Я тоже этого хотела. Готово.

Мне нравится Китс, я нравлюсь Китсу. Готово.

Не всё должно быть сложно.

Я встала с кровати и направилась к шкафу, раздумывая, что надеть. Я остановилась на сером свитере Эфа и черных лосинах с высокими черными ботинками, на голове попыталась соорудить что-то наподобие локонов Эллен. Бросив в сумку «В дороге» (дам ему еще один шанс, ради Китса), спустилась вниз что-нибудь перекусить.

На столешнице стояла сумка, из которой выглядывал пакет с рогаликами, а дорожка из кунжута на полу явно указывала, что в пакете уже кто-то побывал.

— Пааап, один из них мой? — крикнула я.

— Конечно, — прокричал мне в ответ голос из гостиной.

Я направилась на звук, на ходу жуя рогалик с корицей и изюмом.

— Дорогая дочь, — отец отложил «Таймс», — тебя-то я и хотел видеть.

— Ммм?

— Мы с мамой хотели пойти в кино сегодня, присоединишься к нам?

— А где она? — поинтересовалась я, стряхивая крошки.

Интересно, Китс любит рогалики?

— Экстренная встреча на кофе с Эллен, но к трём она вернется.

— Всё нормально?

— Понятия не имею, — пожал отец плечами.

Я снова вспомнила странное поведение Джорджа в книжной лавке и касающуюся его локтя Аннабет с хвостиком, и волна беспокойства накрыла меня с головой.

Я ковырнула пол носком.

— Ты знаешь кого-нибудь в музее по имени Аннабет? Кажется, она пишет диссертацию?

Отец нахмурил лоб.

— Нет, но ты же знаешь, я даже фамилию наших соседей запомнить не могу.

— Что есть, то есть, — согласилась я.

— Итак, ты присоединишься к нам с мамой? Будут показывать «Головокружение».