Музей «Шпионский Токио»

Дальнейшее мы знаем из истории о медали «За победу над Японией». Похоже, что ни Дальнего Востока, ни Магадана, ни, конечно, Северной Африки в тот период жизни Романа Николаевича не случилось. Но московскому издательству, принимавшему на службу бывшего репрессированного чекиста, такие детали были ни к чему. Тем более что и реабилитирован новый сотрудник был только в 1959 году. Брать в штат неоправданного перед буквой закона политического зэка могло оказаться рискованным. Сам Ким это понимал, и опыт оперативной работы подсказал ему решение, облегчающее жизнь всем: в очередной раз составить автобиографию так, чтобы она примерно наполовину состояла из правды, наполовину из выдумки, а подтвердить выдуманную часть ему, очевидно, помогли коллеги, которые после увольнения Кима из органов отнюдь не стали бывшими. В издательство Кима приняли. Приказ об этом подписал исполняющий обязанности директора Семен Александрович Ляндрес – сын бывшего русского солдата, побывавшего в японском плену, и отец еще учившегося в школе будущего писателя Юлиана Семенова, сам будущий политзаключенный, которому еще предстояло отбывать свой срок на Волге – в тюрьме города Ярославля.

В Поволжье вскоре вернулся и Роман Николаевич – уже после войны, без японцев, но в полном блеске писательской славы: с крабами и в кимоно.

Арзамас

Этот небольшой город в 112 километрах от Волги и Нижнего Новгорода в 1954 году стал областным центром не только со своими музеями (здесь в ссылке жил Максим Горький и родился Аркадий Гайдар – есть что показать), но и с собственным педагогическим институтом, где «разумное, доброе вечное» сеяли преподаватели вполне столичного уровня. Один из них – профессор, кандидат филологических наук, специалист по творчеству Льва Толстого Николай Николаевич Арденс (Апостолов). Ему, члену Союза писателей СССР, и пришла в голову идея пригласить в Арзамасский пединститут коллегу по литературному цеху – замзавсектором приключенческой и фантастической литературы Романа Николаевича Кима. Бывший чекист приехал в город в конце мая – начале июня 1954 года, сразу же произведя необыкновенный фурор.

Библиотекарь пединститута Р. А. Шибалина вспоминала: «…в дверь вошел невысокий, крепкого телосложения, элегантно одетый мужчина явно не русской национальности. Подойдя к моему столу и видя мое удивление, пояснил, что приехал он из Москвы с профессором Арденсом для встречи со студентами. Решил познакомиться с библиотекой: какими читательскими возможностями располагает молодежь. Спросил, какова популярность книги среди студентов, какие авторы наиболее читаемы, регулярно ли получаем новые книги. Спрашивал о трудностях в работе… С ним было приятно общаться. Он оказался очень разговорчивым, многое знал. Был знаком с рядом советских и зарубежных писателей»^{135}.

Арденс поселил коллегу в той же семье Халтуриных, у которых снимал комнату и сам. «Домой мужчины пришли в обед. Войдя в дом, гость представился: “Ким Роман Николаевич. Кореец по национальности. Член Союза писателей. Живу в Москве, в многоэтажном доме по улице Филевской”», – вспоминала хозяйка. Несмотря на ее беспокойство по поводу того, сможет ли загадочный постоялец питаться простой русской пищей вроде картошки и сала, с этим затруднений не возникло. Тем более что, наскоро пообедав, Роман Николаевич отправился на встречу со студентами в институт, где «послушать корейского писателя пришли даже студенты и преподаватели с физмата. Более двух часов проходил интересный и содержательный разговор. Р. Ким рассказывал о себе, своем творчестве, товарищах по перу. Ему было задано много вопросов, в частности, о только что вышедшей в свет его книге “Девушка из Хиросимы”… Главная героиня повести, японская девушка Сумико, – реально существовавшая личность. С ней автору приходилось встречаться, как и с многими другими героями этой повести…».

Где и как встретился с Сумико, Роман Николаевич не сказал, а о себе поведал много. И опять так изрядно подправил реальную биографию, что есть смысл прокомментировать едва ли не каждый пункт этого рассказа: