Музей «Шпионский Токио»

Новый год он встретил в Сибири, побывал в Иркутске, проехал вдоль всего строящегося Транссиба, как бы инспектируя его, в феврале 1893 года — к годовщине своего перехода — получил воинское звание подполковника и в конце концов прибыл в важнейшую точку своего маршрута — Владивосток. Здесь его ждал радушный прием не только русского командования, начитавшегося за год газетных статей об отважном кавалеристе, но и долгожданная встреча с представителями разведывательного сообщества Японии — резидентами Генерального штаба, военно-морской разведки и тайных националистических обществ, обосновавшихся в городе. Затем, хотя до родины оставалось рукой подать, если сесть на пароход, подполковник Фукусима, верный своему начальному плану, развернул коня и продолжил путешествие на юг — в район предполагаемого театра военных действий с Китаем и Россией. Он пересек Маньчжурию, проскакал через Внутреннюю Монголию, заскочил в Пекин и оттуда направился в Шанхай, из которого морем вернулся в Японию. «Конный пробег» по маршруту Берлин — Варшава — Ковно (Каунас) — Псков — Петербург — Новгород — Тверь — Москва — Владимир — Нижний Новгород — Казань — Омск — Семипалатинск — Улясутай (Улиастай) — Урга (Улан-Батор) — Иркутск — Чита — Нерчинск — Благовещенск — Хабаровск — Владивосток — Пекин — Шанхай — Токио завершился успешно.

29 июня 1893 года восторженная толпа встречала своего героя в центре Токио, на вокзале Симбаси. Газета «Асахи» сообщала в тот день: «Подполковник был одет, как обычно, в военную форму, которую надевают во время конных одиночных переходов. Местами она была порвана, запачкана и очень поношена. Когда он сошел с поезда на вокзале Симбаси, он нес небольшой кожаный саквояж и хлыст. Сапоги сильно порваны, обветренное лицо выражало человека отважного и выносливого. Все это должно было показать значительность его героического подвига. Но при этом у него было по-детски наивное и доброе лицо»^{32}. Вечером того же дня человеку с «наивным» лицом устроили чествование на берегу пруда Синобадзу в районе Уэно, превзошедшее своим размахом празднование Дня конституции, совпавшее с возвращением героя.

Японцам было чем гордиться. За почти полтора года своего путешествия Фукусима Ясумаса в одиночку преодолел около 14,5 тысячи километров в сложных климатических и дорожных условиях, выполняя важнейшую разведывательную задачу по описанию русских коммуникаций, встречаясь с агентами, получая ценную информацию по дислокации, вооружению и боевой готовности российской и китайской армий. Япония по праву ликовала и заслуженно боготворила его. Фукусима стал знаковой фигурой японского общества за несколько лет до возникновения культа «воинских богов» — гунси. Ими были объявлены погибшие на полях сражений с Китаем и Россией солдаты и офицеры Императорских армии и флота. Один из овеществленных признаков такого обожания — упомянутая медаль Фукусима Ясумаса. Судя по всему, выпуск ее был чьей-то частной инициативой, но так или иначе, в списках неофициальных японских наград числится и этот необычный знак, по смыслу немного напоминающий более известную и существующую на законных началах британскую медаль Лоуренса Аравийского.

Экспонат № 9

Гравюра Утагава Ёсимунэ II «Фукусима Ясумаса. Одинокий всадник в снегу», 1892–1893 годы

Не прошли мимо подвига японского разведчика и представители творческой элиты. В те годы чрезвычайно популярна стала гравюра укиё-э работы Утагава Ёсимунэ II под названием «Фукусима Ясумаса. Одинокий всадник в снегу» из серии «66 историй, связанных со снегом», мастерски передающая крепость духа японского воина перед непреодолимыми, казалось бы, тяготами путешествия в морозной Сибири. Один из ее оттисков хранится в собрании японской графики Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве. Гравюра эта много раз воспроизводилась как иллюстрация в книгах, журналах и даже детских воспитательных пособиях, демонстрируя подрастающему поколению пример несгибаемой самурайской решимости. Как показали произошедшие вскоре события близ Аомори — в противовес обученности.

Появилась и песня, написанная в стиле гунка — военного марша, на стихи Отиаи Наобуми. Она называется «Порандо кайко», то есть «Воспоминания о Польше», и является частью поэмы «Путешествие верхом», посвященной Фукусима. Название не случайно отсылает слушателя к первой части поездки разведчика: в преддверии войны с Россией популярный тогда поэт акцентировал внимание японцев на экспансионистской политике империалистической России на Западе, от которой, по версии Токио, теперь предстояло спасать народы Китая и Кореи — на Востоке: