Музей смерти

Я не стал заострять деликатную тему. Чувства юмора я еще не растерял, но иногда оно начинало бастовать. Блуждание по опушке напоминало анекдот: ищем там, где светлее. Дождя сегодня не было, несколько раз выглядывало солнце, но быстро пряталось за набегающими облаками. Я не забывал оглядываться, памятуя о возможной опасности. Слежки пока не было, спина не чесалась, но все могло измениться в самый интересный момент. Приятная тяжесть пистолета в правом кармане немного успокаивала, но защитит ли нас это смешное оружие от боевого? Мы забирались в чащу, карабкались через горы бурелома, ломали сухие ветки, чтобы пролезть. Варвара умилилась, обнаружив в глубоком овраге нерастаявший снег, стала звать меня. Я рванулся, решив, что она нашла что-то ценное, а потом долго ругался, растирая ушибленное колено. Мы вернулись к машине, перекусили, проехали на юг метров триста. Я загнал «Террано» за кустарник, чтобы не мозолил глаза, и мы снова полезли в лес. Все чаще приходили мысли о бесполезности наших поисков. Мы явно что-то делали не так. Но продолжали блуждать вдоль опушки, ища «вчерашний день». Я забирался в какие-то канавы, лез в гущу кустарника. Варвара брела сзади, отрывая от лица прилипшую паутину, ворчала, что тащится за мной, как еврей за Моисеем. Но библейский персонаж в итоге избавил евреев от египетского рабства, а я куда заведу? Я оступился, сверзился в канаву, поранил ладонь о ветку. Она ступила за мной и тоже стала падать, но я успел ее подхватить. Она злобно пыхтела, а я смеялся: что крестьянин, то и обезьянин. Мы выбрались из ловушки, снова блуждали по пересеченной местности. Варвара куда-то отдалилась, хрустела ветками в стороне. Потом ойкнула, стала жаловаться, как ей больно.

– Причина? – потребовал я объяснений.

– Столкновение с землей… Слушай, тут какая-то яма, я в нее провалилась, это, наверное, старая могила, так интересно…

Я снова среагировал, кинулся спасать свою «расхитительницу гробниц». Ноги вязли во мху и трухлявых коряжинах – этот лес действительно был очень старый. Маленькая поляна, травянисто-земляное месиво, яма с обрывистыми краями, в которую ухитрилась провалиться женщина. Она пыхтела внизу, пыталась выбраться, осыпалась земля. Это как же нужно вертеть головой, чтобы не заметить «волчью яму» под ногами! Я подобрался к краю, протянул руку. Она возилась в месиве на дне, не обращала на меня внимания. Хрустели трухлявые доски. А ведь это действительно могила, мелькнула мысль. Трухлявые доски – обломки домовины.

– У тебя все нормально?

– Да… Ой… – Она испуганно отпрыгнула, обнаружила руку помощи и немедленно ею воспользовалась. Я помог ей выбраться.

– Что там?

– Да нет, все в порядке… – Она отдышалась, стала отряхиваться. – Помнишь детскую считалку: кошка сдохла, хвост облез…

– Конечно.

– Ну вот…

– А больше ничего? – Я навис над краем могилы, всматривался. Неужели нашли?

– Это не то, Никита, – сообщила Варвара неприятную новость. – Да, могила, но не та, которую мы ищем.

– Почему не та? – Я отступил, критически обозрел вскрывшуюся в земле впадину, маленькую полянку в глубине леса. – Нормальная могила, чем тебе не нравится? И местность подходящая.

– Тебе какие причины больше по вкусу? Связанные с материальным происхождением мира или основанные на таинстве духов загробного мира? Думаю, первые. Вот тебе сразу две. На дне могилы – обломки деревянного креста и полусгнившие доски гроба, в которой с землей перемешались кости. Тут стоял другой крест, понимаешь? Большой и деревянный. Домовину основательно разъела гниль, но она лежит в этой земле никак не сто лет. За век она бы сгнила полностью. Сохранились бы кости скелета, все такое, но все остальное распалось бы в прах, смешалось с землей. Ты представляешь, что такое 108 лет? А данному захоронению от силы несколько десятилетий.

– И кого же здесь хоронили? – растерялся я. Обидно, уже обрадовался…

– Я такие вещи проницать не могу, – фыркнула Варвара. – Приятного, конечно, мало, но на голову не давит, видений никаких. Человека похоронили не на кладбище, явно во времена развитого социализма, который провозгласили в СССР…

– Самоубийца? – предположил я. – Какой-нибудь уголовник?

– Уголовников тоже зарывали на общих погостах, – пожала плечами Варвара. – Самоубийц запрещает хоронить вместе со всеми православная церковь – а в годы развитого социализма на эту церковь с прибором положили… Какая-нибудь бабушка из бывших староверок, – предположила Варвара. – Не знаю, Никита. Человек умер не в мучениях, скорее, всего, от старости, душа покоится с миром… И не спорь со мной. – Она повысила голос, строго посмотрела в глаза. – Ты не разбираешься в этих вещах, поэтому помалкивай. Я права, я в этих вещах всегда права. Это не наша могила.