Музей смерти

И все равно она волновалась, вела машину рывками (особенно мимо полицейского участка), напряженно смотрела на дорогу. На землю укладывались пока еще легкие сумерки. Мы выехали из Кривошлыкова. Погони не было, я немного расслабился. Выезд из села – один-единственный, это немного напрягало. И дорога до трассы была в единственном числе, затеряться в принципе негде. Оставалось верить в свою счастливую звезду. К счастью, мы были не одни на дороге. Транспорт в основном попадался встречный – видно, многие сельчане работали в городе. Неужели трудно дорогу сделать? Я держался за ручку над головой, скрипел зубами, когда колеса ныряли в ухабы и вылетали из них. Варвара пока не знала, что такое плавно давить на газ. Мы выбирались из вереницы холмов на открытое пространство. Вокруг дороги зеленели перелески. До нормального асфальта оставалось несколько километров. Варвара расслабилась, вела машину увереннее.

– Рассказывай, – сказал я, – что узнала? Ты же не просто так сидела в могиле?

– Ну, да, в отличие от некоторых, я ее не оскверняла… Тяжело это, Никита. – Она глубоко вздохнула. – Я уже не реагирую так болезненно на эти видения, начинаю привыкать. Устанавливается некий контакт с Марией Власовой… или, если угодно, с ее духом…

Мне было неугодно, но я помалкивал, поглаживал руку, пострадавшую в баталии с «колдовским миром».

– Контактируя с ее вещами, с могилой, где покоятся ее останки, я вижу те события…

– Почему именно те?

– Наверное, именно их она хочет мне показать, не знаю… Сегодня я «досматривала» то, чего не видела раньше. Видения становятся длиннее – две-три секунды, даже больше. Это уже не вспышки, а полноценные движущиеся картинки… Мы уже поняли, что она не самоубийца. Во всем виноват староста Савельев Тихон Фомич – тщеславный, мстительный, крайне неприятный тип. Как сейчас говорят, он фальсифицировал улики, совершил подлог, являлся если и не исполнителем, то инициатором убийства семьи Сафроновых и Марии Власовой… Они ввалились в дом к Марии, когда уже темнело, орали, что пришли отомстить за своих родственников. Били посуду, крушили мебель, таскали за волосы Марию. Потом поволокли во двор, спускающийся к реке. Я все это видела, это была не сплошная подача «видеоматериала», а словно нарезанные куски… Староста не вмешивался, только ухмылялся где-то сзади, покручивал усы…

– Ты его видела?

– Смутно, обрывками. Он постоянно за спинами. Но похож на того прилизанного типа с фотографии у церкви… Мария поняла, кто ее подставил, – ее эмоции до сих пор у меня в голове… Дикое отчаяние, безысходность, злоба – вот что она чувствовала. Она поняла, что произойдет. И кричать бессмысленно, никто не поможет… Она вырывалась, умоляла, но те были пьяные, еще больше заводились, пинали ее к реке, потом бросили на землю, стали привязывать камень к шее…

Нарастал комок в горле. Набегала глухая тоска – словно и мне передавались эти страсти-мордасти…

– Потом этот истошный вопль… – Варвара передернула плечами. – «Будь ты проклят! Будешь вечно мучиться в этом мире!» А потом меня… вернее, ее толкнули, толща воды сомкнулась над головой… Свой посыл она обращала, разумеется, к старосте, – добавила Варвара. – Мощный энергетический выплеск – к кому же еще? Те трое мужиков особо и не виноваты. Да, не самая приличная публика на деревне, но их натравил староста, внушил какую-то дичь, напоил. Они-то считали, что совершают праведную месть, уничтожают злую ведьму…

«Что не помешало им скончаться спустя энное время», – подумал я.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как герой «Служебного романа», – засмеялась Варвара. – В сравнении с Бубликовым – неплохо… Сегодня лучше, правда. Уже не было такой встряски…

Надеюсь, она не собирается превращаться в Марию Власову? – обеспокоился я. Варвара уже по-свойски справлялась с машиной – где надо, притормаживала, где не надо, ускорялась. Навстречу прогремела разболтанная «девятка» с музыкой. Мы обогнули лесок, вырвались на очередной простор. Слева на обочине стояли желто-синие «Жигули» с символикой ГИБДД – я удивился, надо же, почти цивилизация. Заняться этим людям было нечем – после той «девятки» ни одной машины, кроме нашей, на дороге. Варвара нормально ехала, скоростной режим не нарушала, фары горели! Но от капота оторвался инспектор со светоотражающей полосой на рукаве, сделал два шага и лениво махнул жезлом: дескать, тпру!

Варвара чертыхнулась, как завзятая автолюбительница, вопросительно посмотрела на меня. Я пожал плечами, значит, судьба. Есть ли у нее права при себе, вопрос интересный, но в мою страховку она точно не вписана. А стало быть, штраф, причем немалый, но неприятность эту мы переживем.

– Тормози, чего там, – буркнул я. – Только плавненько, не дергай, съезжай на обочину…

– Зачем? – взвизгнула она. – Мы что нарушили?

Я удивленно на нее уставился – что это с ней? Минуту назад она была совсем другая. Девушка изменилась, побледнела, бусинка пота блестела на лбу. Она облизнула пересохшие губы. «Мой первый гаишник» – явление, конечно, серьезное, но зачем так волноваться? В тюрьму не посадят.