Музей воды. Венецианский дневник эпохи Твиттера

Все небольшое, компактное, камерное – видимо, масштабные работы распределяются в основном между Нью-Йорком и Бильбао, – вот уж точно работающее на имидж приватных, «кухонных» радостей.

Отдельно расположен павильон, где, кроме кафе и музейного магазина, проходят временные выставки. Сейчас здесь показывают импрессионистов. Точнее, «Авангард конца века: Синьяк, Боннар, Редон и их современники».

В первом зале – Моне и Сислей, затем Ренуар и далее со всеми остановками: Дега, Моризо, Тулуз-Лотрек, масса Сера и Писсарро, эстампы и графика Боннара и Вюйара, отдельные выгородки с Редоном и Дени.

В особом, предпоследнем, зале собраны картины и рисунки, посвященные Венеции. Здесь не хватало Моне с его гранд-канальными сериями, однако и без этого подборка, возглавляемая Синьяком, вышла блистательной. Закладкой в том Пруста.

Особенно в частях, посвященных не живописи. Афиши, офорты, рисунки и прочая коллекционная услада, прикупленная по случаю и смещающая акценты с привычных, растиражированных работ на сонные маргиналии.

Тут, кстати, можно фотографировать сколько угодно, и массивные рамы картин дают резную, рельефную тень. Дизайн у выставки минимальный – белые стены, сонные служители, которым приятно улыбаться, – из-за чего картины мелькают окошками со слюдяными разводами внутри – где-то чуть понасыщеннее, где-то поводянистее.

Кстати, самые интересные импрессионисты – художники второго-третьего ряда. Если идешь по экспозиции и тебе начинает что-то активно нравиться до того, как ты посмотрел этикетку, то это точно импрессионист-подкидыш.

Странное, хотя все более и более привычное ощущение исчерпанности дискурса. Обреченности его. Узнаваемые манеры, на которые и были положены «все жизни», почти приелись и не вызывают обычного слюноотделения. Нужны новые импрессионисты. Или конгениальная замена их не по форме, а по духу.

Рудольф Стингел в палаццо Грасси (Palazzo Grassi)

Вторая часть билета коллекции Пино приходится на палаццо Грасси, которое Франсуа Пино в свое время перестроил в музей самого что ни на есть актуального искусства. Теперь он (или оно?) переехал на стрелку Пунта делла Догана по соседству с Салюте, а трехэтажное палаццо с эффектным внутренним двориком и видами на Гранд-канал (напротив стоит Ка’Реццонико) освободилось для временных выставок.

Сейчас в нем проект, приуроченный к Венецианской биеннале, для которой весь дворец от пола до потолка укутали в ковролин. Буквально все стены. Буквально весь по толок.

Красный с желтыми прожилками и растительным орнаментом узор наложили на ковролин примерно так же, как на принтере. Вероятно, именно так печатаются принты. Вышло совершенно пустое помещение, завешанное коврами, какой-то ВИП-караван-сарай или дворец падишаха.

Это, разумеется, художник Рудольф Стингел рефлексирует на темы венецианской идентичности, разговаривая с выделенным ему помещением и не менее монструозным бюджетом.

Кое-где на уровне глаз в ковролин вставлены черно-белые фотографии готических скульптур, из-за чего залы, в которых они находятся, напоминают «тряпочки» Тимура Новикова.

На самом деле это тотальная инсталляция, до полного неузнавания трансформирующая подведомственное ему помещение. Оно, конечно, самоигральное – одни внутренние аркады чего стоят! Или виды из окон. Однако нужно умудриться создать композицию, которая будет и актуальной (теме ковров на нынешней Биеннале также посвящен павильон Азербайджана на площади, выходящей к мосту Академии, то есть практически по соседству), и равномерно размазанной по всему этому необъятному пространству.

Не каждый Рудольф способен сотворить такое.

Даже при безразмерном бюджете. Впрочем, гарантирующем нам как минимум повторное посещение. Ну интересно же, что они тут еще придумают! Да и просто на стены посмотреть, хотя аутентичного, кажется, здесь после перестройки под руководством Тадао Андо уже почти ничего не осталось.

Сан-Себастьяно (San Sebastiano). Приступ Веронезе

Самая красивая и «законченная» церковь из тех, что я видел за эту неделю, находится возле пассажирского портала морской станции, то есть на самом западном окончании набережной, смотрящей на Джудекку. Доходишь до самого ее края, после чего, перейдя мост, ныряешь в узенькие переулки, обходишь Святого Себастьяна против часовой стрелки, выходишь к фасаду, сфотографировать который можно только с другой стороны канала, пробегающего мимо.

Туристов здесь практически не бывает: неброские жилые кварталы, даже и не думающие наблюдать себя со стороны. Если только в качестве исключения. Если, конечно, сильно попросишь.

В церкви же идет ремонт, часть левой стены в лесах, из-за чего, кстати, можно сказать, что она не такая уж и законченная, «достроенная», однако впечатление выходит самым что ни на есть цельным: вся она расписана Веронезе.