Музей Восковых фигур

Второй раз был более удачен… После вечернего чая, когда моя тетка задремала у себя в кресле, я отправился в сад и, усевшись под густой липой на скамье, закурил папиросу и стал мечтать… Был очень теплый вечер, кругом ни души, небо было такое чистое, что луна казалась совершенно близко… Я думал о том, как хороша природа, еще о чем-то и постепенно опять погрузился в ту же глубокую задумчивость… И вдруг я вижу, то есть не то, что вижу, а явственно вспоминаю, что я сижу на краю зубчатого утеса, а там глубоко внизу расстилается долина, вся покрытая травой какого-то голубоватого цвета и большими белыми цветами… Кругом долины стеной идут зубчатые скалы, какие-то прозрачные, так что сквозь них проникал какой-то голубоватый свет… Хотя я сидел на краю обрыва, но меня это нисколько не пугало… Я взял да и полетел, хотя у меня и не было крыльев, свободно перенесся через всю долину и прямо попал в какую-то удивительную пещеру, в которой на высоте сидел бледный старик с зелеными глазами. Он встал и начал мне что-то говорить, но… в это время запела, птичка, я встрепенулся и все прекратилось…

— Какая дикая фантазия! — сказал Петров.

— Да; на этот раз я понял все… Я догадался, что я был, где бы вы думали? — На луне!! — Волховской крикнул последнее слово и весело засмеялся. — Теперь, когда восходит луна, мне и приятно, и невероятно страшно… Мне так и кажется, что она меня выслеживает; что кто-то зовет меня туда… Это удивительно!..

Поезд опять остановился… Петров облегченно вздохнул и, наскоро сказав «до свидания», бросился к выходу.

— Постойте, постойте; куда вы? Я еще не все досказал, — кликнул, хватая его за рукав… — Дослушайте же до конца…

— Я сейчас вернусь… — догадался сказать Петров.

— Ну, хорошо! Только возвращайтесь скорее; то, что я вам расскажу, будет еще более удивительно…

Конечно, Петров не вернулся… Вместо него через несколько минут в вагон вошел кондуктор, но Волховского там уже не было…

1901 г.

МУЗЕЙ ВОСКОВЫХ ФИГУР

I

— Кажется, подняли занавес, — сказала красивая стройная дама господину средних лет, задумчиво сидевшему на маленьком диване в аванложе, — вы так тихо сидите, что я думала, что вы уехали совсем, не простившись… Пойдемте досматривать «Коппелию».

— Позвольте мне посидеть еще здесь немного, — отвечал Боромлев, — я приду немного погодя; ведь вы не одна; с вами Михаил Иванович; а я, признаться сказать, не особенно люблю третье действие этого балета: оно уже не в жанре Гофмана… Все полуфантастическое, сказочное кончается во втором действии… Да, кроме того, у меня что-то болит голова…

Он остался один… Сквозь закрытую дверь до него глухо доносились изящные мелодии Делиба. Обрывки разных мыслей и отдельные сценки из балета, автоматы, табакерочная музыка второго действия — все это путалось в его голове и таяло, как дым сигары на открытом воздухе. Около их ложи сидела очень интересная молодая женщина, со смуглым лицом, с загадочным и магнетическим взглядом; оригинальность костюма заставляла предполагать в ней иностранку. Она была одна в ложе. Боромлев ее видел несколько раз, и всегда она была одна. В начале представления она бросила ему многозначительный взгляд и, уходя в антракте в аванложу, всякий раз смотрела на него так, как будто приглашая его зайти…

Боромлев потихоньку вышел из своей ложи, несколько секунд постоял перед соседней дверью и потом решительно вошел.

В аванложе сидела она; она тоже не смотрела третьего действия.

— Наконец-то вы решились прийти, — сказала она. — Вы не поверите, как я торжествую! Вы, который называете всех женщин куклами, не устояли, забыли всякое приличие, и прямо пришли объясниться мне в любви… О, я уверена, что вы меня любите! Я сразу заметила, как ваше самолюбивое и холодное сердце смягчилось при первом же моем взгляде…

— Но позвольте!.. Почему же вы знаете, что я…

— Я все знаю… Я знаю, что с первой же нашей встречи в этой голове только и живет одна мысль обо мне, а все остальное улетело… Вы совершенно охвачены моим очарованием… Вы везде видите только меня, и не только глазами, но и душой! Вас даже не интересует, откуда я, что я такое… Может быть, я — ведьма. А вам все равно; не правда ли? Хи-хи!

— Позвольте, однако, сударыня…

— Хи, хи! Ну хорошо, нам здесь долго разговаривать нельзя… Я вам назначаю свидание… Приходите завтра в семь часов вечера в музей восковых фигур. Вы называете женщин куклами, а поэтому я приглашаю вас в общество мне подобных…

* * *