Музей-заповедник А. С. Пушкина

После михайловской ссылки Пушкин регулярно переписывался с Прасковьей Александровной, и ее письма были для него всегда радостью. Не простым развлечением от деревенской скуки была переписка с поэтом и для П. А. Осиповой. Она писала ему 21 августа 1831 года: «Я забываю о времени, беседуя с вами, любезный сын моего сердца. Будь у меня лист бумаги величиной с небо, а чернил столько же, сколько воды в море, этого все же не хватило бы, чтобы выразить мою дружбу к вам». В другом письме она сообщала Пушкину, что перечитывает его письма «с таким же удовольствием, какое испытывает скряга, пересчитывая накопленные нм горы золота».

Некоторыми чертами характера и деталями биографии П. А. Осипова напоминает героиню «Евгения Онегина» старушку Ларину. Когда она, как Ларина, была молодой, то, «не спросясь совета, девицу повезли к венцу». Но вскоре «привычка усладила горе», и она смирилась со своей участью. П. А. Осипова еще при жизни мужа верховодила в хозяйстве. А. П. Керн писала: «Это была замечательная партия: муж нянчился с детьми, варил в шлафроке варенье, а жена гоняла на корде лошадей или читала „Римскую историю“».

Так же, как и Ларина,

Она меж делом и досугом
Открыла тайну, как супругом
Самодержавно управлять,
И все тогда пошло на стать.
Она езжала по работам,
Солила на зиму грибы,
Вела расходы, брила лбы,
Ходила в баню по субботам,
Служанок била осердясь —
Все это мужа не спросясь.

Властность характера Прасковьи Александровны была такова, что она даже не подчинялась воле родителей, если считала, что ее действия справедливы и благородны. Так, она решилась нарушить волю отца для облегчения участи своей сестры Екатерины Александровны. Когда та против воли отца вышла замуж за Я. И. Ганнибала, жившего в соседнем имении Воскресенском, то крутой и властный А. М. Вындомский обошелся с ней очень сурово: лишил ее наследства, завещав его второй своей дочери Прасковье Александровне.

Считая решение отца несправедливым, Прасковья Александровна, несмотря на то, что ее семья была многочисленнее семьи сестры, выделила Екатерине Александровне половину завещанного ей отцом состояния — около 600 душ крепостных с земельными угодьями. Этот поступок по тем временам был очень смелым.

И вообще многие черты уклада жизни Осиповых-Вульф нашли отражение в романе, особенно в характеристике Лариных, которые, как и тригорские жители,

...хранили в жизни мирной
Привычки милой старины;
У них на масленице жирной
Водились русские блины;
Два раза в год они говели;
Любили круглые качели,
Подблюдны песни, хоровод...

Именно в Тригорском Пушкин всегда видел

К гостям усердие большое,
Варенье, вечный разговор
Про дождь, про лен, про скотный двор.

Часто и Пушкин лакомился в доме Прасковьи Александровны любимым крыжовенным вареньем. Кстати, незадолго до гибели Пушкина она посылала ему из Тригорского банку варенья из крыжовника, которая «его давно ожидала в Тригорском», как она писала поэту в сопроводительном письме.

А. Н. Вульф прямо утверждал, что он, «дерптский студент, явился в виде геттингенского студента Ленского» и это его сестры «суть образы его (Пушкина. — В. Б.) деревенских барышень». Конечно, это утверждение вряд ли соответствует действительности, ибо поэт обрисовал Ольгу и Татьяну Лариных и Ленского еще до михайловской ссылки, на юге. Но это еще раз свидетельствует о том, что гениальный поэт умел подмечать типичные черты жизни и быта современного ему общества — столичного и провинциального.

И хотя совершенно определенно тригорские друзья поэта не были прямыми прототипами героев пушкинского романа, все же общение с ними, дух повседневного провинциального быта Тригорского безусловно нашли отражение в «Евгении Онегине».

Пушкин до конца своей жизни хранил дружескую привязанность к Тригорскому: он приезжал сюда, присылал сюда письма, посвящал своим тригорским друзьям бессмертные поэтические строки. Такой своеобразной поэтической клятвой поэта в вечной любви к Тригорскому и его обитателям, являются строки из «Евгения Онегина»: