Муж для княжны Волконской

— Данила! Папа поговорил с вами? Как хорошо, что все так… Она остановилась перед ним, словно запнулась. Ее глаза обшаривали его хмурое лицо. Ее рука застыла в воздухе на полпути, будто удержала себя от того, чтобы броситься ему на шею. На щеках появился слабый румянец. Он бережно взял ее тонкие пальчики в свою ладонь, ответил тяжело:

— Я не виделся с твоим отцом, Наталья. Он приказал через своего лакея явиться к нему, но видимо, я не дорос до вас. Сейчас я уезжаю надолго. У меня появились дела в окрестностях. Я не мог уехать, не увидев тебя, не попрощавшись. Он наклонился, бережно коснулся губами ее бледной руки. Видел, как это делают благородные, посмеивался, но сейчас губы обожгло слабой болью. Под тонкой нежной кожей пульсировала голубая жилка. Данила едва оторвал от нее губы. В его глазах было страдание. Наталья сказала тихим, как утренний ветерок, голосом:

— Вы не должны уезжать сейчас. Папа обещал разобраться, все выяснить. Он

добрый и справедливый. Он уже сделал шаг вам навстречу.

— Я этого не заметил.

— Данила, это мой отец, – напомнила она. В ее больших серых глазах блестели слезы, но в голосе появились предостерегающие нотки. — Я его очень люблю. Если вы сейчас уедете и не встретите его на полпути… Данила отступил на шаг. Ее белое худощавое лицо с гордо приподнятыми скулами было напряженным. Он быстро пошел к дверям. Взявшись за ручку, повернулся, и они впервые увидели, что его голос может быть острым как бритва:

— Я за свою жизнь не сделал ничего позорного. Но я не стану сидеть у вашего порога, как трусливый пес, ожидая, когда же ваш отец изволит небрежнень– ко окинуть меня взглядом и решить, гожусь ли я для его дочери? Никому, кроме Господа Бога, и даже ему… Он шагнул через порог, очень вежливо закрыл за собой дверь. Его трясло от бешенства, губы прыгали, он торопливо сбежал вниз к коню. Хорошо, что не сорвался в их присутствии. Брат и сестра стояли неподвижно. За окном раздался стук копыт двух коней, он вскоре утих в северном конце города. Всеволод, тяжело вздохнув, проговорил:

—Этот таежник достоин уважения, даже восхищения. Он бережно обнял сестру за плечи, повел по лестнице наверх в ее комнату. Плечи Натальи вздрагивали, слезы, долго сдерживаемые, сорвались и побежали по нежным щекам, оставляя блестящие дорожки… Лето было сухим, Татиба обмелела, не получая ливневых вод вдобавок, и Данила переехал на ту сторону, не замочив ног, только тюки подвязал повыше. Раздражение и отчаяние постепенно выветрились, на смену пришла мрачная решимость. Пусть весь мир против, но надо драться, если даже нет никаких шансов на победу. Это в крови Ковалевых, в их роду.

8 глава Не рой другому яму

Внезапно Данила ощутил опасность. Он настороженно огляделся, не понимая, что его тревожит. Потом уловил горьковатый запах дыма. Нет дыма без огня, а огонь — опасность, беда для леса и лесных жителей. Он бесшумно спрыгнул с коня, замер. Через несколько минут снова уловил горьковатый запашок, на этот раз уловил направление. Где-то в распадке между сопками слева горел костер. Данила повел коней в поводу, прислушиваясь, наблюдая и за птицами, которые могли указать на опасность. Отыскав подходящую лужайку с хорошей травой, он привязал коней, а сам стал прокрадываться дальше, пригибаясь, замирая при каждом подозрительном шорохе. Запах костра стал слышнее, донесся даже аромат жареного мяса. Данила присел, долго прислушивался, потом очень медленно пополз вперед. Зеленые ветки загораживали дорогу,он их отстранял осторожно, старался не наступить на сухую ветку. Данила подполз ближе, начал различать голоса. Мужской хриплый голос грязно ругался, бранил погоду, какого– то Мишку Паука, вспоминал предыдущую пьянку. Ему лениво отвечал другой голос, насмешливый и неторопливый. Данила приблизился еще малость, дальше рискованно, зато услышал окончание разговора: