Муж есть муж

Ложкой она указывает на кого-то в толпе за моей спиной своим моментально взбудораженным подружкам.

- Отпадный! - вторит рыжая, страстно сося свою соломинку.

Третья ограничивается тихим рычанием.

- А не прогуляться ли нам в казино Гранд Мотт? - предлагает несчастный рыцарь-слуга. - А? Это будет занятно! - добавляет он с напускной веселостью.

Никто ему не отвечает. Он опускает голову. Я бы очень хотела увидеть объект их восторга. В данный момент я удовлетворяюсь тем, что слежу за его продвижением по их лицам. На соблазнителя больно смотреть. Он уставился на ботинки. С открытыми ртами, с бьющимися накладными ресницами, три девицы бьются в совершенном экстазе. Объект приближается, они на грани обморока…

Ох! Я хочу его увидеть! Я резко поворачиваюсь.

- Ну вот! - говорит Вертер. - Я думал, вы никогда не посмотрите в мою сторону! Я уже давно подаю вам знаки! Добрый вечер, мадам.

Скажем правду, бабуля была горда этой неожиданной развязкой.

Я спросила у Вертера, что он будет пить.

- Молоко, - ответил он посреди общего внимания.

Он был доволен. Он нашел группу студентов и стоял с ними лагерем за маяком де л`Еспигет. А потом, завтра, он поедет в Сант-Мари.

- Я встретил парня из Кристчерч* (христианская церковь),он тоже филолог. Он перевел д’Арбо на английский. Для меня это хорошая встреча.

Девушки бесстыдно слушали, изумленные, не сводя с него глаз.

- Сложно увидеть настоящий Камарг со всеми этими туристами, но я думаю, что мне это удастся. Мистраль сказал, что Камарг может сопротивляться всем варварствам и даже цивилизациям… Вкусное молоко! - добавил он с милой улыбкой.

- Вертер! - закричали гортанные голоса.

В центре группы молодежи высоченная блондинка подняла руку, достойную Золота Рейна.

- Ich komme! (я иду, нем)

Он допил свой стакан молока и извинился за то, что слишком быстро откланивается.

- Вы еще не уедете, мадам, когда я вернусь послезавтра? Потому что мне необходимо рассказать вам о своей встрече с Чудовищем из Ваккаре* (самый большой пруд Камарга, зоологический заповедник. "Чудовище из Ваккаре" - сказочный персонаж, герой одноименного произведения)!

Он протянул мне широкую, как у лесоруба, ладонь и убежал к своим товарищам.

Банана-сплит растаял в посеребренных бокалах в форме тюльпанов.

Три девицы смотрели на меня с завистью, а их несчастный провожатый мрачным взором излучал счет.

Я оставила приличные чаевые и встала, рассеянно улыбаясь.

Я пересекала закоулки порта, темные улочки, притоки сверкающих набережных. Кошки-воровки дрались за рыбьи кости вокруг перевернутых мусорных баков. Сильные запахи, убывающий шум праздника…

- Завтра еще будет хорошая погода, - говорит голос в тени.

Ребенок закричал “Мама!”, и я проснулась, подскочив посреди ночи.

Кто меня звал? Кто болен? Кому страшно? Кому я нужна?

Потом ко мне вернулось сознание.

Я никому не нужна.

Я одна.

Ни души на моем попечении.

Только моя собственная…

Я заснула счастливая.

Свобода.

Дорогая свобода.

Могут ли дорожить тобой, о свобода, те, кто никогда не знал принуждения?

Если я праздную тебя сегодня с такой радостью, не потому ли это, что я вновь обрела тебя?

Я знаю, что ни один голос не будет искать меня на песке моего детства, который я никогда не хотела покидать. Никакой приказ не настигнет меня в этой теплой воде, из которой я никогда не хотела выходить. Никакой звонок не возвестит конца моей переменки.

Быстро иди сюда! Не беги! Ко мне! Мы уходим! Поторопись! Не пей так быстро! Накройся! Отвечай! Не кричи! Я с тобой говорю! Заткнись!

Эти слова возмущали меня в детстве… пришел день, и они стали моими собственными словами. Эти слова порабощают того, кто их произносит, не меньше, чем того, к кому обращены. Эти слова, которые еще кричат на этом пляже бабули, мамочки, мамаши, тетушки, тетеньки…

“Господь накажет тебя!”

Смотри-ка! Как дядю Сабина, который плохо себя вел!

Нет, ну во что я вмешиваюсь?

Я-то сегодня свободна.

Я приняла ванну с пахучей пеной. Добрый завтрак в постели, которую мне не придется убирать. Прекрасный день без похода в магазин, без кухни, без мытья посуды, без уборки, я с наслаждением качаюсь на твоих волнах!

Я зашла по пляжу очень далеко, надеясь обрести одиночество. Но дикие пляжи исчезли с берега, изгибающегося от Гро до Пор-Камарг. Придется приноровиться к этой толпе. К этим паломникам на берегах Ганга. Вдалеке белые пирамиды Гранд-Мотт, кажется, наблюдают за нами. Атлантида, поднявшаяся из вод и из времени, неясный мираж в дрожащем воздухе. Игрушечные паруса пересекают маленькую морскую ширь. Вода омывает колени медленно бредущих паломников. Это прихожая глубокого моря, где можно плавать, нырять, исчезнуть.