Муж есть муж

Я продолжила гладить. Закончив полдник, Игнасио попросил:

- Включи телевизор.

- Здесь нет телевизора.

- Включи телевизор, - терпеливо повторил он, не обращая внимания на мое замечание.

Когда он понял, что в доме действительно нет телевизора, его обуял приступ безнадежности, способный выбить слезу из секретаря комитета по усыновлениям. Обещание поиграть в бильярд его не слишком утешило. Мое описание восхитительной жизни в Безьерце вызвало недоверие. К счастью, Жан вошел в кухню и нарисовал ему человечка, пока я готовила кофе.

- Я сегодня выведу тебя в свет, - сказал Жан, счастливый от того, насколько это известие доставило мне удовольствие. - Название Петит Фугю (сеть фешенебельных ресторанов) тебе что-нибудь говорит? Шаффори играет в Вервиле, мы пойдем на концерт, а потом поужинаем с ними. Согласна?

А как вы думаете!

Я сыграла самую веселую партию в бильярд в моей жизни. Потом Игнасио пошел со мной выбирать, что я надену вечером. Он померил мои туфли на каблуках, напудрился, надел пять ожерелий, которые спускались у него до колен, двусмысленные действия, которые возможно будут иметь фатальное влияние на его будущее, но которые позволили мне положить на место матрац и застелить постель. Отвратительтые дыры в потолке еще свидетельствовали об утреннем происшествии, но будущее рисовалось в гораздо более радужном свете.

Часы пробили семь раз. Тата Кармен скоро будет. Я с огромным трудом отвязалась от Игнасио, который хотел принять со мной ванну. Я обернулась очень быстро, чтобы уступить место Жану. Я оделась. Жан присоединился ко мне, и мы начали ждать.

В 8:10 он поднялся, сказав, что пойдет и отменит наш вечер. Я не дала ему, заметив, что он мог бы пойти один. Ведь для него это важно. Для него музыка это профессия. Я - другое, для меня это только удовольствие! И вообще, не стоит беспокоиться, я присоединюсь к нему чуть позже, как только Тата Кармен заберет Игнасио.

- Я хочу есть! - сказал последний.

- Покорми его, - сказал Жан.

Чем? К счастью, я нашла банку кукурузы, банку консервированных фруктов и пачку печенья, которую его мама приготовила для поездки в Безьерс.

- Она не слишком торопится, - заметил Жан. - Кстати, как вообще-то зовут тетю Кармен? Ты не знаешь?

Нет, совершенно не знаю. Я спрослла у Игнасио:

- А ты знаешь, как зовут тетю Кармен?

- Конечно! - ответил он. - Ее зовут Тетя Кармен.

Мы здорово продвинулись в этом вопросе. Я вытолкала Жана и продолжила ждать.

В 9:05 я уложила ребенка.

В 9:25 я сняла платье и влезла в старый халат.

Я со злостью смывала макияж. Я наложила огуречный крем на крылья носа, клубничный крем вокруг глаз, и сельдерейный крем на шею. Шишка на лбу уже превращалась в синяк… Музыка, должно быть, парила над Вервилем, а я торчала здесь, как идиотка. Я хотела есть, я не ужинала, и - самое страшное - я потеряла чуство юмора. Я не находила ничего забавного в том, что Консепсьон и Bloody Billy Butch the Kid где-то забавляются в то время, как я, голодная и обиженная, нянчусь с плодом ее легкомыслия. Замечательно начинается отпуск! Очень веселым обещает быть столь желанный медовый месяц! И сколько я ни изучала проблему, я не находила выхода. Как добраться до тети Кармен? Я видела ее всего один раз, когда она приезжала за своей сестрой. Одетая в черное, жирная, как оладья, грустная, как инфанта. Плевала она на меня, эта Тетя Кармен!

Клаксон вогнал меня в стыд. Как я могла так плохо о ней думать?! Уже больше десяти часов, а несчастная женщина, перегруженная работой и детьми, отнимает у себя часы сна, чтобы лететь мне на помощь! Я издала радостный крик “Аrriba Tata Carmen!” и спустилась по лестнице почти так-же быстро, как Консепсьон утром.

- Игнасио готов! Я его бужу, одеваю и он ваш сию же минуту! - выпалила я, открывая дверь.

Но передо мной стояла не толстая Кармен. Блондинка с длинной прядью, способной с успехом скрыть косоглазие, исследовала меня единственным глазом и явно искала чего-то или кого-то другого.

Я констатировала:

- Вы не Тетя Кармен.

Девушка слегка нахмурила лоб и встряхнула головой, что позволило мне увидеть ее второй глаз

Мы обе были растеряны. Девушка выглядела застенчиво и, говоря, слегка заикалась, так что я не сразу поняла, что она спрашивает меня, не здесь ли живет Жан Мартель. Я обьяснила, что его нет дома и, так как у нее был несчастный вид, добавила:

- Я его жена.

- Это досадно, - мягко ответила она.

Я не могла оставить ее стоять на пороге и пригласила войти.

- Какой красивый дом, - проговорила она, оглядываясь. Потом густо покраснела и с трудом произнесла, - Меня зовут Фанни.

Фанни? Я издала успокаивающий звук, но я совершенно не знала, кто такая Фанни. Фанни?

- Я больше не могу, - сказала она и я испугалась, что она упадет в обморок у входа.

Я подвинула ей кресло моего деда и села напротив. Кто такая эта Фанни?

- Я ехала не останавливаясь, - сказала она. - Я умираю, но я здесь. Я так хотела ему сказать!

Сказать?

- О концерте! - объяснила она, видя мое непонимание. - О вчерашнем концерте! Я ведь его ученик. Его ученица.