Муж и жена

Мистер Деламейн, стряпчий, мечтающий об адвокатском поприще, выглядел именно так, как и должен выглядеть человек, уверенный в своем будущем. Его жесткое, чисто выбритое лицо, серые, настороженные глаза, тонкие, плотно сжатые губы — все решительно заявляло: я намерен пойти далеко, и если вы окажетесь мне помехой, пеняйте на себя. Мистер Деламейн был всегда безукоризненно вежлив, но никто, даже близкие друзья не слыхали от него ни одного слова, сказанного в шутку. Человек исключительных способностей, безукоризненно честный, во всяком случае по правилам чести, принятым в свете, он, однако, ни в ком не вызывал желания дружески похлопать его по плечу. Вы никогда не попросили бы у него взаймы ни цента, но доверили бы ему миллион. Если у вас личные неурядицы, вы никогда не обратитесь к нему за сочувствием. Если же вас волнуют общественные вопросы, увидев его, вы скажете: «Вот кто мне нужен. Этот своего добьется. Стоит только взглянуть на него и станет ясно — этот своего добьется».

— Кендрю, мой старый друг. — Мистер Ванборо представил стряпчему друга. — Все, что вы имеете сказать, говорите в его присутствии. Вина хотите?

— Нет, благодарю вас.

— Вы привезли новости?

— Да.

— Письменное заключение двух юристов?

— Нет.

— Почему?

— В этом нет надобности. Если факты таковы, как они тут изложены, дело с точки зрения закона бесспорное.

С этими словами Деламейн вынул из кармана исписанный лист бумаги и положил его на стол перед собой.

— Что это? — спросил Ванборо.

— История вашей женитьбы.

Услыхав эти слова, Кендрю оживился и первый раз выказал интерес к разговору, смысл которого он пока не улавливал. Мистер Деламейн взглянул в его сторону и продолжал:

— История вашей женитьбы, записанная с ваших слов клерком моей конторы.

Мистер Ванборо опять начал раздражаться.

— С какой стати снова все ворошить? Ведь вы навели справки и убедились в справедливости моего заявления?

— Да, навел.

— И у вас нет ни тени сомнения в том, что я прав?

— Сомнения нет, если, конечно, верны факты. И я хотел бы удостовериться, что клерк не ошибся, записывая ваши слова. Дело ваше очень серьезное. Я взял на себя ответственность высказать по нему свое профессиональное мнение, а это может иметь далеко идущие последствия. Вот почему я должен лишний раз убедиться, что мое мнение покоится на прочной основе. У меня есть к вам несколько вопросов. Наберитесь, пожалуйста, терпения и выслушайте меня. Это не займет много времени.

Мистер Деламейн уставился в листок и задал первый вопрос:

— Вы женились в Инч-Маллоке в Ирландии тринадцать лет тому назад?

— Да.

— Ваша жена, в девичестве мисс Анна Сильвестр, католического вероисповедания?

— Да.

— Ее отец с матерью тоже католики?

— Да.

— Ваши родители протестанты? Вы были крещены англиканской церковью?

— Все так.

— Мисс Анна Сильвестр не хотела стать вашей женой, потому что вы принадлежите другой церкви?

— Да.

— И чтобы добиться ее согласия, вы решили стать католиком?

— Для нее это было важно, а мне все равно.

— И вы приняли католичество?

— Да, принял, полностью совершил весь обряд.

— Здесь или за границей?

— За границей.

— Сколько времени спустя вы вступили в брак?

— Спустя шесть недель.

Тщательно сверяясь с бумагой, на этом вопросе мистер Деламейн задержался долее, чем на других.

— Все верно, — сказал он наконец и продолжал спрашивать: — Священник, который сочетал вас браком, был некто Амброз Рэдмен, молодой человек, недавно посвященный в сан?

— Да.

— Он спросил вас, какого вы оба вероисповедания?

— Да.

— А еще что-нибудь спрашивал?

— Больше ничего.

— Он не спросил вас, больше ли года вы оба принадлежите к католической церкви?

— Нет.

— Вы это точно помните?

— Точно.

— Возможно, он забыл спросить. А возможно, просто не знал, как это важно. Ведь он тогда был еще новичок в своем деле. Но может, вы или мисс Сильвестр догадались сказать ему о вашем недавнем обращении в католическую веру?

— Ни мне, ни мисс Сильвестр это и в голову не пришло.

Мистер Деламейн аккуратно сложил листок и опустил его в карман.

— Все верно до мельчайших деталей, — сказал он.

При этих словах загорелое лицо мистера Ванборо стало пепельно-серым. Он искоса глянул на мистера Кендрю и опять отвернулся.

— Ну так выкладывайте свое мнение, — обратился он к стряпчему. — Что говорит об этом закон?

— Закон говорит, и в этом нет никакого сомнения, — сказал стряпчий, — что ваш брак с Анной Сильвестр не является браком. Дело это бесспорное, другого мнения по нему быть просто не может.

Мистер Кендрю вскочил на ноги.

— Что вы хотите этим сказать? — воскликнул он в сильнейшем волнении.

Преуспевающий служитель закона поднял брови, изобразив вежливое удивление. Стоит ли так горячиться? Если мистера Кендрю что-то интересует, можно спросить не повышая тона.

— Вы хотите знать правовую сторону дела? — отнесся он к мистеру Кендрю.

— Да, хочу.

И мистер Деламейн принялся излагать соответствующую статью закона о браке, как она существует и по сей день к стыду и поношению английского законодательства и всей просвещенной английской нации.