Муж и жена

— Очень скоро расплатитесь, да еще с процентами, или я совсем не знаю человеческой натуры.

Сэр Патрик произнес эти слова тоном глубочайшего убеждения. Только он умолк, на ступеньках (точь-в-точь как минуту назад мисс Сильвестр) появился мистер Деламейн. И так же, как Анна, поспешил убраться незамеченным. Но сходство на этом и кончилось. Достопочтенный Джеффри, увидев, что место встречи занято, почувствовал огромное облегчение, что явственно отразилось на его лице.

На этот раз Арнольд уразумел истинный смысл слов сэра Патрика и принялся с жаром защищать друга.

— Ваши слова, сэр, звучат даже весьма обидно, — сказал он. — Чем мог Джеффри так досадить вам?

— Своим существованием, — отрезал сэр Патрик. — Не глядите на меня так! Я говорю не лично о нем, а вообще обо всем нынешнем молодом поколении. Ваш друг — образец сегодняшнего молодого британца. Не вижу смысла кудахтать вокруг него только потому, что он сильный и здоровый малый, пьет пиво бочками и принимает круглый год холодный душ. Взгляните попристальней на этот совершенный национальный продукт. В Англии сейчас в чести физические достоинства. А ведь этот восторг перед физической силой мы разделяем с дикарями и хищными животными. И плачевные результаты налицо! Как никогда раньше мы начали возрождать самые грубые свои обычаи и оправдывать варварские, бесчеловечные действия своей страны. Почитайте популярные книги, полюбуйтесь на общественные зрелища, и вы увидите, что в основе всего лежит ослабление интереса к более изящным и высоким ценностям цивилизованной жизни, равно как и все растущее восхищение перед пещерными добродетелями и физической силой.

Арнольд слушал в немом изумлении — невинная жертва, на которую сэр Патрик вдруг излил долго сдерживаемое возмущение нынешним состоянием общества.

— Как вы, однако, разволновались! — воскликнул он, не сдержав своих чувств.

Сэр Патрик тотчас опомнился. Неподдельное изумление, отразившееся в лице молодого человека, даже позабавило его.

— Не более, чем если бы волновался из-за пари или болел за свою команду гребцов. Ах, как мы все горячимся в пору своей юности. Ладно, давайте говорить о другом. Мне не в чем упрекнуть вашего друга. Таково веяние времени — считать, что британец, являющий собой верх совершенства в физическом отношении, есть совершенство и в отношении нравственном. Будущее рассудит, верно ли это веяние. Так вы действительно едете к себе только на денек-другой и тут же возвращаетесь в Уиндигейтс? Повторяю, это довольно странно для новоявленного землевладельца. Нет ли уж в доме леди Ланди какого притягательного предмета?

Не успел Арнольд ответить, как Бланш позвала его играть. Кровь прилила к его загорелому лицу, и он поспешил двинуться к выходу. Сэр Патрик кивнул головой с видом человека, получившего ответ, вполне удовлетворивший его.

— А-а, вот он, притягательный предмет! — воскликнул сэр Патрик.

Проведя годы на море вдали от общества, Арнольд не имел ни малейшего понятия, как поступают воспитанные люди в подобных случаях. Ему бы ответить шуткой, а он совсем смешался. И щеки его еще сильнее запылали.

— Я этого не говорил вам, — сказал он с легкой досадой.

Сэр Патрик поднял два белых в морщинках пальца и добродушно похлопал Арнольда по щеке.

— Сказал, да еще так громко, что только глухой не расслышал бы, — улыбнулся он.

Золотая крышка набалдашника отскочила, и почтенный джентльмен наградил себя за удачную шутку хорошей понюшкой. И в то же мгновение в беседке на пороге появилась Бланш.

— Мистер Бринкуорт, — строго сказала она, — вы мне очень нужны. Дядюшка, ваша очередь играть.

— Господи помилуй! — воскликнул сэр Патрик. — А я и забыл про игру.

Он рассеянно оглянулся и увидел молоток с шаром, ожидавшие его на столе.

— Ах вот вы где, заменители доброй беседы!

Он бросил шар на дорожку и, сунув как зонтик под мышку крокетный молоток, пошел догонять шар. «Интересно, кто первый высказал этот ложный афоризм, что человеческая жизнь — штука весьма серьезная? — сказал он себе. — Вот хотя бы я, ведь уже одной ногой в могиле стою, а больше всего меня волнует сейчас, угожу ли я шаром в ворота».

Арнольд и Бланш остались в беседке.

Природа одарила женщину привилегией, вызывающей острейшую зависть у сильного пола — устремив взор на возлюбленного, она в мгновение ока делается прекрасной. Едва Бланш взглянула на Арнольда, лицо ее стало трижды прекрасно, покоряя очарованием юности, влюбленности и красоты, которые не могли уничтожить ни чудовищно взбитый по моде шиньон, ни надвинутая на лоб плоская как блин шляпка. Арнольд взглянул на нее, и сердце у него упало — он вспомнил, что уезжает с ближайшим поездом и оставляет Бланш в обществе ее многочисленных обожателей. Проведенные с ней под одной крышей две недели убедили его, что Бланш — самая прелестная девушка в целом свете. И она, наверное, не обидится, если он сейчас так прямо об этом скажет. Да, сейчас, в эту на редкость благоприятную минуту.