Муж на час

— Продержусь, конечно, — пожала плечами Людмила. — Когда поезд?

— Самолёт. Я в Киев, вечером в девять вылет из Домодедово.

Они замолчали, не зная, о чём говорить. Обсуждать утренние события при таксисте не хотелось. Дела Аркадия — тоже. Впрочем, машина довольно быстро для этого, обычно «пробочного», времени домчалась до центра и вскоре уже тормозила у особняка фонда.

— Ну, давай, до встречи, — Аркадий неожиданно сгрёб её в объятия и обслюнявил щёку поцелуем. — Вечером, наверное, не увидимся, я часов в шесть уеду. Будь здорова, не скучай!

«Что это на него нашло? — думала Людмила, выбравшись из машины и вытирая щёку. — Всё ещё использует свой двухнедельный шанс сохранить семью? Блин, точно получается, хвост по кусочкам рублю. Но как и когда найти возможность сказать ему, что моё решение окончательное? Не у следователя же в кабинете, в самом деле!» Она прошла несколько шагов и заметила Лидушу, застывшую у входа в особняк.

— Лида, здравствуй. Что с тобой, тебе плохо?

— Мне? — та вдруг ожгла Людмилу взглядом, а потом словно очнулась. — Нет, всё нормально. Так, задумалась о своём. Ты в фонд?

— Конечно, — удивилась вопросу Людмила.

— А я вспомнила, что забыла принести тебе конфеты.

— Да не надо Лида, что ты!

— Нет. Я обещала. Я принесу. Ты их заслужила.

И она быстро перешла улицу и направилась к метро.

«Что-то наша Лидуша совсем странной стала, — думала Людмила, поднимаясь на свой этаж по узкой мраморной лесенке. — Переутомилась, что ли, с этими своими списками? Или в личной жизни нелады? Ладно, Бог с ней, пусть сама разбирается, помощи ведь не просит, чего мне лезть».

В комнате уже были Нина и Ксения Борисовна.

— О, Люд, привет! — помахала ей рукой Нина. — А у нас новость, Ксения Борисовна увольняется!

— Ксения Борисовна, это правда? — ахнула Людмила. — Почему?

— Всё, не могу больше, — спокойно ответила та. — После вчерашнего ужасного, непрофессионального, да что там — издевательского по отношению к герою интервью я поняла, что просто профанирую собственную профессию. Понимаете, Люда? Профанирую!

— Да, вчера день был тяжёлый, — согласилась Людмила. — Бедный отец Ферапонт чуть Богу душу не отдал. Но, Ксения Борисовна, это же не в первый раз!

— Не в первый. Но, слава Богу, в последний. Мне лицо этого бедного человека всю ночь снилось. Я ведь профессионал высшей пробы, я ВГИК оканчивала, я ещё для советского телевидения такие фильмы делала, что до сих пор в фондах хранятся! И что теперь? Пишу километры какого-то потока сознания. И ладно бы, дельного — а то ведь сплошной мусор, просто мусор!

— Ксения Борисовна, ну что вы! Разве ваши фильмы — мусор? Вот этот, про Ростопчина, который сейчас снимаете, разве мусор? И кто без вас его будет заканчивать? Кто в Лион поедет? Вам же Нина визу во Францию оформляет!

— Уже оформила, — подала реплику Нина. — Через неделю всем троим ехать, вам, Ксения Борисовна, Лидуше и Евгению Иванычу. Переделывать некогда.

— Хорошо, ладно, — сказала, подумав, Ксения Борисовна, — в Лионе материал отсниму, а потом Княгине заявление напишу. Могу остаться по договору, пока с этим фильмом не закончу, но в таких фарсах, как вчерашний, я больше не участвую!

Людмила вспомнила, что ей предстоит продолжение фарса — расшифровать вчерашнюю запись. А потом ещё в архивах рыться… И тоже почувствовала острое желание уволиться. Сразу же и немедленно.

— А вы знаете, Ксения Борисовна, я, наверное, тоже уволюсь, — озвучила она своё ощущение.

— Людка, да ты что? Женщины, что это с вами? — ахнула Нина. — Я тут что, одна останусь? Да меня Княгиня загоняет, с её-то энергией!

Людмила посмотрела на Нину сочувственно. Действительно, загоняет. И чувствовала, как по телу разливается лёгкость от принятого решения — уйти.

Глава 16

Ксения Борисовна покивала согласно и Нининым словам — да, мол, загонит. Кивнула и соглашаясь с Людмилой — мол, ничуть не удивляюсь вашему решению. А Нина шумно поднялась из-за стола и предложила.

— Слушай, подруга, пошли, покурим! А то от этих ваших новостей голова кругом идёт!

Они вышли на лестницу, поднялись на последнюю площадку. Нина открыла форточку и вытащила сигарету.

— Слушай, Нин, от меня потом не пахнет? — опять стала принюхиваться к себе Людмила.

— Да нет, вроде. А что такое?

— Меня к следователю с утра вызывали, просили прийти в том же виде, как в день, когда на Льва Романыча напали. Пришлось несвежую блузку надевать.

— К следователю? Обалдеть! — выпустила дым Нина. — И что там было?

— Опознание было…. — начала рассказывать Людмила, но её перебил звонок мобильника. Звонил Игорь.

— Привет, родная, это я! Как ты там?

— Всё нормально, всё обошлось! — Людмила почувствовала, как расползается в улыбке лицо, и слегка отвернулась от заблестевших любопытством Нининых глаз. — Следователь свидетельницу пригласил, соседку. Она видела женщину, выходившую из подъезда. Аркадий согласился на опознание, и соседка узнала мою блузку.

— А про тебя, про тебя она что сказала?

— Сказала, что похожа, но не та.

— Слава богу, хоть какой-то просвет, — выдохнул Игорь. — А про алиби следователю сказали?

— Нет, как-то к слову не пришлось.