Муж на час

Работа не очень ладилась. У Игоря день вообще складывался как-то по-дурацки. К гаишникам он умудрился приехать в обеденный перерыв, и почти час пришлось ждать в очереди из мающихся мужиков, которые слонялись по коридору и изучали информацию на стенах. Игорь тоже чуть ли не наизусть выучил все виды штрафов и все типы нарушений. Ещё бы немного ожидания — и запомнил бы, наверное, наизусть расчётные счета, куда деньги слать. Он бы и плюнул, и отложил это дело на следующий раз, но, во-первых, не любил оставлять «незавершёнку», а во-вторых, слишком уж муторно было добираться сюда «безлошадному» — автоинспекция обосновалась чуть ли не в промзоне, по соседству с трамвайным депо. Если не на собственной машине, добираться очень неудобно — ходит только автобус, останавливается чуть ли не в километре, дальше — пешком.

Потом выяснилось, что он всё-таки зря ждал. Нужно было сначала написать заявление об угоне в местное отделение милиции, а потом уже разбираться с автоинспекцией.

Досадуя на зря потраченное время — час на дорогу от дома, почти час маяты в коридоре, да ещё полчаса пути до метро — он отправился в Отрадное, откуда ему уже звонил Санёк. Рассказал, что у клиента появились дополнительные соображения по квартире и, наверное, проводку нужно будет пересчитывать.

Дополнительные соображения оказались тёплым полом. Заказчику непременно хотелось упрятать в бетонную стяжку пола провода, чтобы получился электроподогрев. Нагрузка на сеть от такого подогрева ложилась серьёзная, и те провода и предохранители, которые Игорь выбрал в прошлый приход и которые уже закупил Санёк, теперь не годились.

— У этого твоего бандюка семь пятниц на неделе! — бурчал Игорь, заново осматривая квартиру и прикидывая, как теперь вести проводку, чтобы равномерно распределить нагрузку по фазам. — Не мог сразу сказать! Получается, вот здесь твои орлы зря штробили, и тут тоже. Теперь провод так и вот так пойдёт.

— Да ладно тебе, не бери в голову! — сказал Санёк, разглядывая штробу — борозду в стене, куда предполагалось укладывать электропроводку. — Мы ещё почти ничего тут и сделать не успели. У меня, вон, на прежнем объекте, клиент четыре раза передумывал насчёт плитки в ванной. Четыре раза меняли, прикинь! Мужики выложат всё, а он приходит — не, хреново, не хочу малахит, хочу серый мрамор! Не хочу серый мрамор, хочу чёрную плитку с золотой искрой и белый бордюр с позолотой! И так четыре раза. Увидит у кого-нибудь из своих друганов какую-нибудь хрень позаковыристее — и желает, чтобы у него ещё круче было. И каждый раз по тридцать квадратных метров итальянской плитки — в помойку. Прикинь, по сто евро за метр, да ещё работа! Мужики к четвёртому разу осатанели, всю стенку матюгами исписали, потом плиткой закрыли — помогло! Успокоился клиент, остановился.

— И что вы ему в тот раз на стенки приклеили? Красный гранит в жёлтый цветочек? — машинально спросил Игорь, решая, что он сможет сделать сегодня, а что придётся отложить на потом.

— Не-а, голых баб кусками! — прижмурился Санёк, явно рассчитывая на реакцию.

— Ко-го? — уставился на него Игорь.

— Голых баб, — уточнил, довольный эффектом, Санёк. — Кафель такой — белый, а местами как бы фотографии голых баб, только не целиком, а по частям — где сиська, где жопа, где пупок и живот почти до самого не балуй.

— А, я видел такой, — вспомнил Игорь. Когда он строил свой дом и объезжал все магазины, ему попадалась на глаза такая плитка. Матовый белый кафель и фрагментами — чёрно-белые снимки обнажённого женского тела: нежная грудь, изгиб бедра, округлость живота с пупочной ямкой. Плитка выглядела очень эстетично, но как-то по-холостяцки. Для его семейного дома, где подрастал Стёпка, она не годилась. Стёпка… Мысль о сыне накрыла тёплой волной, и он вдруг перестал злиться на бестолкового заказчика. Хочет тёплый пол — будет ему тёплый пол.