Муж на сдачу

— А. ну, это не страшно, — расслабилась домоправительница. — Конечно, хотелось бы расквитаться поскорее, но месяц тоже годится. Главное, никто ничего не должен заподозрить, и исход должен быть неизбежным. Ты будешь варить каждый день это зелье, и поить им графиню.

Мариэта почувствовала, как щупальце опять поползло ей в голову, но не успела испугаться, как уже знакомый поток снова смыл липкую слизь. Приния снова ничего не заметила, продолжая держать её за руку и проговаривать внушение.

Зельеварка изобразила книксен и яростно закивала:

— Конечно, ари, я всё-всё сделаю, как вы сказали! Прямо сейчас пойду и сварю свежую порцию!

— Иди, — прежде чем отпустить руку женщины, Приния добавила: — Ты забудешь, кто тебе приказал, но будешь помнить, что именно приказано.

Новое щупальце, теперь уже не холодное, а раскалённое, вонзилось в мозг, и от боли Мари пошатнулась, едва успев ухватиться рукой за стену.

На этот раз спасение пришло не от волны, а от земляной спирали, закрутившейся вокруг раскаленного стержня и погасившего его.

— Иди, иди, чего встала? — экономка подтолкнула женщины на выход.

Сделав по инерции несколько шагов, Мариэта, обессилено прислонилась к стене коридора — Единый, едва выкрутилась! И, кажется, она понимает, благодаря чему на неё не действует ментальная магия. Вернее, кому.

Женщина улыбнулась, положив руку на живот, и прикрыла глаза, вслушиваясь.

— Рита, тебе плохо? — плеча Мариэты коснулась рука и, открыв глаза, она увидела склоненное над ней лицо одной из горничных.

— Пойдем, я провожу тебя к целителям, — с участием предложила служанка, — ты бледная совсем. Живот болит, да?

Мариэта мысленно хлопнула себя по лбу — нашла время и, главное, место, предаваться размышлениям!

— Спасибо, Вири, со мной всё в порядке. Просто у меня женские дни, ну, ты понимаешь. Полежу, и всё пройдет.

— А, понятно, — кивнула горничная. — Тогда я побежала, дел — не знаешь, за что вперёд хвататься. Барон Делаверт прибыл, слышала уже?

Кузен Михаэля!

Впрочем, ей сейчас ни до кого не должно быть никакого дела. Главное, не выдать себя и убраться из замка без потерь.

Горничная убежала, Мариэта двинулась вслед за ней, потом повернула на черную лестницу, перешла на женскую половину и поднялась на этаж, где находились её покои.

На зельеварку никто не обращал внимания, поэтому она смогла остаться в одиночестве.

Осмотрела комнаты — почти привыкла к ним. Что ни говори, а условия в замке были удивительно комфортными, она никогда так не жила. Одна купальня чего стоит! Что ж, побарствовала, пора и честь знать.

Женщина перебрала свои пожитки, выбрала то, что будет невозможно заменить и постаралась плотно и компактно увязать. Получилась небольшая сумка, которую она вполне могла носить всюду с собой, тем более, что так поступала и раньше, просто до этого в сумке она держала готовые зелья.

Немного поколебавшись, Мариэта прошла в гардероб, куда слуги перенесли все запасы трав из хранилища, и отобрала несколько видов. Оглядев отсортированное, зельеварка горестно вздохнула — жалко уничтожать качественное сырьё! — но решение не изменила. Взяв в охапку травы, мешочки и пару коробочек, она подошла к отхожему месту и по очереди выбросила всё, не забывая пользоваться водой, чтоб ни листика не осталось. Конечно, на ее место найдут другую зельеварку, но пока Приния к ней подберется, пока заставит ту сварить новое зелье — в общем, отсутствие необходимых ингредиентов обнаружится не сразу. А там, глядишь, граф разберется, и защитит жену с детьми от убийцы.

Татуировка кольнула, напоминая, что у неё тоже не всё так просто.

Если она — жена графа, как утверждала старая зельеварка, рассмотрев её брачную вязь, то кто тогда Михаэлю Гвинет? Как же все запуталось!

На следующий день, когда Мариэта принесла графине её укрепляющее зелье, она встретила там не только обоих целителей, но и незнакомого мужчину.

— Рита, поставь чашку на стол, — приказал ей Визар. — Пока не уходи.

Выполнив требуемое, Мариэта скромно притулилась в сторонке, возле двух служанок.

— Кто это? — спросила шепотом.

— Барон Делаверт, кузен графа и второй наследник, — так же, шепотом, ответила одна служанка.

— Четвертый, — поправила ее вторая. — Первый, второй и третий у Её Сиятельства в животе.

— Вот, вот — в животе! Их ещё родить надо и вырастить, а сначала — выносить. Вон, графиня, какой день белее мела, то плачет, то рыдает, есть не ест, ничего её не радует. Того и гляди — скинет. А барон уже готовый, хоть сейчас войдёт в права наследства, — парировала первая.

Вторая открыла рот, чтобы добавить, но тут Цилен поднял голову, хоть с другой стороны комнаты, где они сидели, он ничего слышать не мог и грозно нахмурил брови.

Служанки немедленно приняли невозмутимо-почтительный вид.

Мариэта рассматривала жену Михаэля — и вправду, похудела, бледная и несчастная. Неужели, так за мужем убивается? Вроде, он говорил, что не испытывает к супруге привязанности, но то мужчина, а то женщина. В Михаэля трудно не влюбиться, уж она-то это знает!