Муж-озеро

Заметив бодро выступающую колонну с мешками, тела сперва онемели. Толстые губы нелепо вывалились вперед, рискуя уронить зажатые в них сигареты. Мужик у мангала замер с поднятой вверх обмахайкой. Остановились даже дети. Лишь магнитола в машине продолжала однообразно долбить свой набор электронных нот.

— О, а вот и мусор! — довольно крикнул Денис, заметив кучу. — Пацаны, налетай.

Делая вид, что им нет никакого дела до хозяев, парни окружили кучу и принялись разворачивать мешки. Обалдевшие шашлычники несколько секунд тупо наблюдали за их движениями, пока рот одной из женщин (бордовой), наконец, не шевельнулся.

— Тёма… Э… Эт че за хрень?!

Из шезлонгов понеслись угрожающие восклицания, обильно пересыпанные матом; тела зашевелились и полезли в сторону пришельцев, как огромный распавшийся паук. Но не успели брань и разрозненные движения слиться воедино для атаки, как все прекратилось.

— Че, не видите? Мы мусор убираем, — холодно проговорил Денис, встав напротив врага и сделав предупредительный шаг вперед.

— Есть вопросы? — в тон ему повторил Пол, заняв позицию справа.

Матерные междометия послышались снова, но уже в затухающем режиме, как шипение уползающих змей.

— Спокойно, граждане отдыхающие, — паренек в камуфляжной куртке завершил героическую композицию, встав слева. — Но озере проходит субботник по уборке мусора. Просим вас сохранять спокойствие и… и заниматься своими делами.

Остальные участники необычного субботника тем временем спешно засовывали мусор по мешкам, словно совершали кражу и боялись быть застигнутыми. Несмотря на грозный тон парней, чувствовать себя в безопасности за их спинами не получалось. Даже Аня то и дело косилась на общество в шезлонгах. Что до Танюши, то у нее тряслись руки и все плыло перед глазами; она вертела в руках подвернувшуюся упаковку из-под сока и никак не могла запихнуть ее в мешок.

Хозяева начали потихоньку приходить в себя и оценивать ситуацию.

— Хрена себе…

— Тёмыч, глянь: привалили такие и строят. А ничего, что тут люди отдыхают?

— Тут ваще… дети! — взвизгнула самая толстая тетка, взмахнув сигаретой в острых наманикюренных когтях.

Однако дальше дело не шло: безошибочный животный инстинкт подсказывал, что соотношение сил сейчас не в их пользу.

— Для ваших же детей и убираем! Чтобы у них был э-э… чистый берег, — торжественно сказал Денис.

Он невольно оглянулся на несовершеннолетних членов коллектива. Их недолго занимало пришествие новых людей; они уже равнодушно отвернулись и снова занялись своими брызгалками.

— А если я вас сейчас отсюда выкину на…й? — вяло пригрозил один из мужиков.

Судя по позе, он был здесь вожаком.

— Попробуй, дядя, — ухмыльнулся Пол.

Вместо того, чтобы привести свою угрозу в исполнение, вожак нервно закурил.

— Тёмыч, да насрать на них, — поспешил спасти его репутацию другой толстяк, рангом пониже. — Пускай убирают и уе…вают. Нам же лучше будет, ха-ха.

— Ага, а пока они убирают, нам на этих бомжей смотреть? Зае…ись! — проворчал вожак. Но в целом он явно был согласен с товарищем.

Поняв, что шашлычники передумали сопротивляться, авангард в лице Дениса, Пола и камуфляжного медленно отступил к своим, то есть к мусорной куче.

— Ох, ребята, все-таки не стоило их так, — зашептала Танюша, озираясь на врагов из-за спин товарищей. — Понимаете, убирать или не убирать за другими — это дело добровольное… Они имеют право жить, как им нравится. А мы, как нам нравится. Вот нам нравится убирать… Нет, понятно, что за собой они убрать обязаны. Но, может, они бы еще убрали… перед отъездом.

— Хрена с два они бы убрали, — отозвался Витек. — Я таких насквозь вижу. Мешки с гов…м. Наворовали на тачки, на бухло, на баб. Россию, блин, позорят, уе…ки.

— Да ты посмотри на их баб. Я бы с такой и за тыщу баксов бы не пошел.

— Знойные женщины, ха-ха.

— Нельзя заставить быть хорошими насильно… — Танюша судорожно перебирала в уме подходящие к случаю философские сентенции. — Ну, вот заставили вы их нас вытерпеть. Ну, уберем мы эту кучу под их ненавидящими взглядами. Они не станут после этого лучше! И сами убирать никогда не будут. Наоборот, от унижения они еще больше озлобятся, и уже из принципа будут гадить…

— Пусть попробуют, козлы! — огрызнулся Денис, оглядываясь на шашлычников. — Щас так вздрючим их вместе с бабами, что мало не покажется.

— Но что это даст? — взмолилась Танюша. — Это же только умножит жестокость в мире. А для чего мы убираем? Для того, чтобы было добро… — Она подумала, какие из высокопарностей лучше всего умаслили бы мятежное сердце ее собеседника. — Ну, чтобы Россия была чистой и красивой, и чтобы люди в ней были ответственными, и чтобы заботились о природе…

— Ха-ха! И вы в это верите? Чтобы эти жирнозадые о чем-то заботились? У них одна забота — пожрать да поспать, — наставительно сказал Витек.

Он как никогда в жизни ощущал свою принадлежность к высшей расе.

— Они — как дети, — возразила Танюша. — Они не ведают, что творят. Они думают, что можно бездумно потреблять и выбрасывать отходы, и что природы от этого меньше не станет…

— Во-во.

— Ни хрена себе дети! Морда в дверь не пролазит.