Муж-озеро

— …а на самом деле природа заканчивается. У нас сейчас везде — либо застройка, либо помойка. Или захваты берегов и заборы по урез воды, или кучи мусора. — Танюша перевела дух.

— Ага, точно. Вот у нас на даче…

— А видали, что на Красном озере творится? Ваще к воде не подойти.

— Так вот. Если мы им не объясним, не научим… а еще лучше — не покажем пример, то они не поймут, что надо жить по-другому. Это наш долг, понимаете. Обучить неразумных дикарей спасти свою собственную среду обитания, — закончила она с дрожью в голосе.

Концепция Танюши в целом всем понравилась, потому что в любом случае разрешала не лезть в драку (опасность которой еще не совсем была снята), а великодушно простить. Тем временем по ту сторону невидимой линии фронта тоже шло обсуждение. Участники обменивались однообразными нецензурными репликами, суть которых сводилась к тому, что невесть откуда взявшиеся уборщики мусора — очень нехорошие люди. Танюша краем уха уловила одну из фраз, и была удивлена если не прозорливости, то остроумию оппонентов.

— Выё…ваются перед нами, бл…. Типа они такие, бл…, хорошие, мусор убирают, природу спасают. А мы, типа, свиньи, что сидим и не помогаем.

— Типа они святые, ага!

— Они думают, что мы специально все это организовали, чтобы продемонстрировать их ничтожность. Типа мы убираем, а они — нет. — Танюша постаралась перевести услышанные инсинуации как можно точней.

— Да плевать на них с большого потолка. Пусть думают, что хотят.

Однако, не получая ответа на свои реплики, шашлычники осмелели. Может, они переоценили опасность? Может, эти дрыщи сильные только на словах?

— Эй вы, пацаны! Защитники разумного-доброго-вечного! Может, хватит уже, побаловались?

— Съё…айте отсюда, а!

— Мальчики, вы меня слышите вообще? — прорезался тонкий неприятный голосок. Это была крашеная блондинка. — А вы можете завтра прийти?

Денис не выдержал.

— Слышь ты, а пол тебе не помыть, а? Мы, блин, вам помогаем. Так хоть бы спасибо сказали!

— Мы вас не просили помогать, мальчики, — буркнула блондинка.

— Ты за базаром-то следи, сопляк. Мы с тобой на брудершафт не пили. Нечего тут тыкать, — гневно процедил вожак.

— Ты опять поговорить хочешь, дядя?

Денис приподнялся, а Витек сделал движение, показывая готовность его поддержать. Помощник вожака снова быстро вмешался.

— Пацаны, ну чего вы нервничаете, — криво улыбнулся он, старательно не глядя на Дениса и обращаясь к своим. — Ну нравится мальчикам выпендриваться. Ну пусть уберут у нас, нам-то чего? Пожалуйста! Ребята, у нас тут еще мусорок есть! — хихикнул он, тяжело поднимаясь и направляясь к пакетам с едой. — Вот тут банки пустые. Тоже не забудьте забрать.

— Свое г…вно сами вывозить будете. — Лицо Дениса посерело.

— А чего это сами? У нас же сегодня типа субботник. У нас же такие святые мальчики и девочки за всеми убирают. Их не просят, а они убирают. Им говорят — уе…вайте, ради бога, а они не уе…вают. — Ухмылка спала с его лица, он напряженно уставился на Дениса. — Так мы чего — мы только «за». Лишь бы вам было хорошо, мальчики. Давайте-ка, разевайте свои мешочки, а мы вам будем кости кидать. А, пацаны? — Он подмигнул друзьям, и все хором заржали. — Жалко, у нас костей нет.

— Для дорогих гостей найдем, — хрипло пробасила тетка с рыжим хвостиком.

— Я щас тебя самого в мешок засуну, если не заткнешься! — закричал, не выдержав, Пол.

— Ну зачем же так грубо. Здесь же женщины, дети.

— Мы думали, вы хорошие, мусор убираете. А вы, оказывается, г. внюки. Женщинам грубите! — весело пропищала блондинка.

Ситуация неуловимо переворачивалась, центр силы смещался. Это почувствовали даже дети шашлычников. Если прежде они спокойно играли, лишь изредка поглядывая на развитие событий, то теперь, заметив, что их лагерь взял верх, окружили уборщиков мусора и принялись сначала вполголоса, а потом все громче и громче ржать, повторяя слова родителей. Все это время работа на куче не прекращалась. Правда, убирали в основном женщины, а парни обеспечивали охрану от неприятеля. Не сговариваясь, все старались закончить как можно скорее. Танюша, которая с самого начала боялась больше всех, теперь как будто даже свыклась с напряжением, в то время как у ее соседок, наоборот, веселый запал закончился. Они низко нагибались к куче и старались не встречаться взглядами с шашлычниками, которые смотрели на них насмешливо и, кажется, уже начали подшучивать над их внешностью. Присутствие аниной красоты их не останавливало; похоже, ее чары тут не действовали.

— Может, свалим уже? — вполголоса спросила девица, которую называли Машуней.

— На один мешок осталось. Добьем и свалим, — прошептала Аня. Ее лицо стало бледно, она давно не улыбалась.