Муж штатного некроманта (СИ)

- Конечно, - сказала я. – Принесу.

5

Мамаша Людвига смотрела с презрением на меня.

Ох, как хорошо я знаю этот взгляд! Моя мать на меня смотрела так же. С тех пор, как сказала ей, что буду учиться некромантии, я стала едва ли не позором семьи. Неудачным ребенком. Благо, есть еще трое. А уж когда стало понятно, что мой дар слабенький, высот в магии мне не достичь, то и вовсе на мне поставили крест. И замуж меня теперь удачно не выдать, никто не польстится. Мой отец, барон фон Шлоссер, тяжело вздыхал и отворачивался, словно ему было неловко на меня смотреть. Я уехала учиться против его воли… и все. У меня больше нет семьи.

А сейчас вдруг я видела это снова.

- Госпожа Лаубе, - твердо сказала я, - мне необходимо взять у вас анализ крови, чтобы установить, откуда вашему сыну передались гены оборотня.

- Вы не имеете права! – она попыталась захлопнуть передо мной дверь, но Вебер успел подставить ногу. – Не имеете права! – снова возмутилась она. – Я ничего не нарушала, и ко мне претензий никаких нет. Я знаю закон! Вы можете сделать анализ только с моего согласия.

- Не совсем так, - Вебер неумолимо протиснулся в узкий дверной просвет. – В обычных обстоятельствах – да, но сейчас вашего сына обвиняют в совершении ряда убийств. Если не вы не пустите нас в дом, то через час вам принесут повестку, и вы должны будете явиться в участок, сдать кровь и дать показания. А если не явитесь, вас объявят в розыск и выдвинут обвинения в противодействии следствию, а то и в соучастии убийствам. Подумайте, что скажут люди? Мы, всего лишь, хотим сделать это тихо. И просто поговорить.

Вебер, при его внешности заправского вышибалы и замашкам дотошного бюрократа, впечатление производит всегда.

Госпожа Лаубе попятилась.

Я поспешила войти тоже.

- Мне нечего вам сказать! – мамаша отступила еще, выставила, скрестила руки перед собой, словно защищаясь.

- Вы чего-то боитесь, госпожа Лаубе? – поинтересовался Вебер. – Вашего сына обвиняют в убийстве, а вам нечего сказать?

- Нечего, - холодно сказала она. – Я даже представить себе такое не могла! Он всегда был такой тихий мальчик, такой отстраненный, несамостоятельный, весь в своем мире, такой…

«Никчемный» - так и слышалось в ее интонациях. А Говард прав, она его презирает.

- Госпожа Лаубе, - сказала я, - для начала, давайте присядем, я возьму кровь. Это займет всего пару минут.

Хотела улыбнуться даже, но передумала. Улыбки – не мое. Улыбающийся некромант – зрелище так себе, сомнительное.

- Куда присядем? – буркнула она. – Принести стул?

- В гостиной у вас наверняка есть журнальный столик, - сказала я. - Мне нужно разложить инструменты. Давайте туда.

Вебер тут же сделал решительный шаг в сторону гостиной, и мамаша сдалась.

Пока я брала кровь, она сидела, поджав губы, с видом обиженной невинности, с прямой спиной, задрав подбородок. Как Людвиг с ней жил все эти годы? Тут даже самый тихий скрипач начнет на людей кидаться.

Вебер стоял за моей спиной, сложив на груди руки, неподвижно, словно статуя.

- Госпожа Лаубе, - сказала я, - расскажите, пожалуйста, об отце господина Людвига Лаубе.

- Вы ведь не полицейский, - она сощурилась, буравя меня взглядом. – Вы не можете задавать такие вопросы.

- Я полицейский, - отозвался Вебер. – Я имею такое право. Хотите, я буду повторять все, что она спрашивает? Или мы сэкономим время?

У госпожи Лаубе дернулся подбородок.

- Я почти ничего не знаю о нем. Это было так давно! Я была совсем молода. И с тех пор больше не видела.

- И все же, госпожа Лаубе, расскажите поподробнее, - сказала я.

Она бросила на Вебера быстрый взгляд. Вебер – скала!

- Мы познакомились на танцах, - вздохнув, сказала мамаша. - В Аланте. И как-то сразу увлеклись друг другом. Он был такой красивый, высокий… - она мечтательно закатила глаза. – Такой сильный… Его взгляд я никогда не забуду, в нем было столько огня! Настоящий мужчина! Мечта любой девушки.

Вот же… А Людвиг – не настоящий, надо полагать. Тихий мальчик. Не мужик.

- Мы с ним встречались всего несколько раз, - говорила госпожа Лаубе. Не знаю, как это вышло, но я не смогла устоять. Я просто теряла волю, глядя на него. А потом он пропал. А потом еще я узнала, что жду ребенка. И… это все.

- Одного ребенка? – вдруг спросил Вебер. Я даже вздрогнула. – Насколько я знаю, у волков часто бывают двойни.

Госпожа Лаубе уставилась на него с ужасом, даже побелела разом, подбородок задрожал совсем отчетливо. Вот же! Если она сейчас начнет отрицать, я ей не поверю! Наверно, она и сама понимала это. Есть чего бояться?

- Двоих, - сказала тихо. И очень быстро сразу, слишком поспешно: - но второй умер! Второй родился слабеньким, все время кричал, он… дня три прожил и умер. И… Я ничего не могла сделать! Совсем ничего!

- Где он похоронен, - спросил Вебер.

- В лесу… Я рожала в нашем загородном доме, подальше от всех. И ребенка… мертвого… закопала там… Никто не знает…

Вздохнула, и вдруг решительно встала.

- И с вами в том доме никого не было? – спросил Вебер.