Читаем Муж в командировке. Пьесы полностью

Паша. А вот этого я не знаю, поскольку меня с ней не знакомили. Я же думал, что это семейная пара, так как они высказывали постоянство. У нас ведь публика такая – сегодня с одной пришел, завтра с другой.… А они вместе, он всегда был такой предусмотрительный.

Маша. Мерзавец!

Паша. Все мужчины мерзавцы, а те, что не мерзавцы – скучны. Так любил говорить мой приятель Коля Лопушинский. А в переводе на общедоступный язык это означает, что каждый получает в итоге то, что выбирает.

Маша. Убирался бы ты со своими шуточками отсюда. Итак, тошно.

Паша. Рада душа в рай, да грехи не пускают. Брюки-то мокрые.

Маша. Сними, я тебе их утюгом высушу. ( Маша становится на коленки, чтобы гладить брюки. Паша стоит сзади, хочет помочь ей, получается интересная поза. Заходит Дима).

Дима. А вот я и принес нашатырного спирта. Едва нашел. А что это вы?

Паша. Это не то, что вы подумали. Это мы брюки гладим.

Дима. Да я ничего. Я только нашатырь принес. Извините, я вам помешал.

Маша. Большое тебе спасибо. Мне только и осталось, что выпить нашатырного спирта.

Дима. Мне тоже.

Маша. Лучше б я не приходила в себя.

Дима. Что ты, милая, я так перепугался за тебя.

Маша. Да уж конечно! Небось, радовался бы, что я тебя освободила от ненавистных тебе семейных уз.

Дима. Ты о чем это? Ничего не понимаю. Это я должен возмущаться, а не ты по поводу супружеской неверности.

Маша. Если тебе не понятно, то припомни, пожалуйста, где ты был в прошлый четверг.


Дима. В прошлый четверг?

Маша. В прошлый четверг.

Дима. Так сразу и не вспомнишь.… Кажется, я был. В губернии я был.

Маша. Не утруждай очередной ложью. В прошлый четверг ты был в ресторане «Парадиз».

Дима. В ресторане «Парадиз». (Смотрит на Пашу. Тот пытается жестами оправдаться).

Маша. Только не делай вид, что ты впервые услыхал это название. И что этого человека ты не знаешь. А так же не известна тебе жгучая блондинка.

Дима. Блондинка. Откуда. У тебя игра воображения.

Маша. А лифчик пятого размера это тоже игра воображения.

Дима. У нее не пятый.

Маша. А какой же в таком случае у неё размер груди? ( Дима понял, что засыпался и переходит в наступление).

Дима. Но ты ведь тоже не теряла времени зря. Тебя тут тоже развлекали в мое отсутствие.

Маша. У меня с ним ничего не было.

Дима. Так я тебе и поверил. Он парень не промах, ведь так, братишка.

Паша. У нас ничего не было.

Дима. Сегодня не было, потому, как я рано возвратился. А раньше? И как, познал утех в объятиях моей жены.… Как тебе аппарат? (Хлопает Машу по заднице). Пятнадцать лет отбарабанил без капитального ремонта. А поршневая как? Плотненькая?


Маша. Прекрати.

Дима. А какая у нее осанка! И животика совсем нет. Тебе же нравятся женщины с плоским животиком? А бедра какие. Полные, упругие, но никакого целлюлита нет. Вот грудь, конечно, немного не та, что пятнадцать лет назад. Но если добавить немножко силикона, то за первый сорт сойдет.

Маша. Прекрати эти издевательства при постороннем человеке!

Дима. Да какой он же посторонний. Мы с ним как родные…

Маша. Замолчи, а тооо…

Дима. Что, а то?

Маша. Я тебя чем-нибудь ударю.

Дима. Это от избытка чувств или, чтобы жилплощадь освободилась?

Маша. Сволочь ты этакая! (Хватает со стола вазу и замахивается на мужа, но Паша выхватывает у нее вазу).

Дима. Зачем ты забрал, пускай бросает. Ведь ничего больше не осталось.

Маша. Да! Потому что ты убил мою любовь.

Дима. А было ли что там убивать?

Маша. И это говоришь мне ты?! Подлый человек, который с проститутками шляется по ресторанам.

Дима. У меня же не хватило наглости приводить любовника в квартиру.

Маша. Мне кажется, что это специально ты его подослал, чтобы скомпрометировать меня и затем получить развод.

Дима. Больное воображение.

Маша. Сам ты больной и не лечишься.

Дима. Ты говори, да не заговаривайся. Опозорила меня, теперь еще и наговариваешь. За это можно и получить.

Маша. Что получить?

Дима. Сама знаешь что.

Маша. Не знаю, скажи.

Дима. Догадайся.

Маша. Нет, мне хочется самой услышать, что же я заслужила от человека, которого я пятнадцать лет кормила, обстирывала, убирала.

Дима. Я тоже не сидел, сложа руки. Кто тебе все это покупал. (Открывает гардероб и начинает выбрасывать оттуда женскую одежду). Вот тебе на день рождения, вот тебе на Восьмое марта, а это на Новый год, а это на старый Новый год, а это просто потому, что оно тебе понравилось…

Маша. Не надо мне твоего барахла. Заберешь его себе. Больше я не буду терпеть унижения в этом доме. Паша…

Паша. (Испуганно). Что?

Маша. Пришло время открыться и все рассказать.

Паша. Что рассказать?

Маша. Будь мужчиной. Ты ведь этого давно хотел.

Паша. Ничего я не хотел. Женщина я вас знать не знаю. Что я хотел.

Маша. Тогда я скажу. Мы с Пашей давно встречаемся.

Паша. Ой. Я пропал.

Дима. Вот так новость.

Паша. Это не правда. Я клянусь. (Падает на колени). От переживаний у нее началась горячка. Ее надо показать врачу.

Маша. Паша, не бойся. Ты все ждал подходящий случай и вот он настал. Я твоя, я ухожу к тебе.

Паша. Зачем. Зачем вы это говорите. Вы не верьте ей, это она со зла.

Дима. Тут надо разобраться.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Убить змееныша
Убить змееныша

«Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь… Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то, что от России останется?» Пьеса «Убить Змееныша» закрывает тему XVII века в проекте Бориса Акунина «История Российского государства» и заставляет задуматься о развилках российской истории, о том, что все и всегда могло получиться иначе. Пьеса стала частью нового спектакля-триптиха РАМТ «Последние дни» в постановке Алексея Бородина, где сходятся не только герои, но и авторы, разминувшиеся в веках: Александр Пушкин рассказывает историю «Медного всадника» и сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А из XXI столетия Борис Акунин наблюдает за юным царевичем Петром: «…И ничего не будет. Ничего, о чем мечтали… Ни флота. Ни побед. Ни окна в Европу. Ни правильной столицы на морском берегу. Ни империи. Не быть России великой…»

Борис Акунин

Драматургия / Стихи и поэзия
Божий мир
Божий мир

В книгу «Божий мир» сибирского писателя Александра Донских вошли повести и рассказы, отражающие перепутья XX века – века сумбурного, яростного, порой страшного, о котором вроде бы так много и нередко красочно, высокохудожественно уже произнесено, но, оказывается, ещё и ещё хочется и нужно говорить. Потому что век тот прошёлся железом войн, ненависти, всевозможных реформ и перестроек по судьбам миллионов людей, и судьба каждого из них – отдельная и уникальная история, схожая и не схожая с миллионами других. В сложнейшие коллизии советской и российской действительности автор не только заглядывает, как в глубокий колодец или пропасть, но пытается понять, куда движется Россия и что ждёт её впереди.В повести «Божий мир» – судьба в полвека простой русской женщины, её родителей, детей и мужа. Пожилая героиня-рассказчица говорит своей молодой слушательнице о вынесенном уроке жизни: «Как бы нас ни мучили и ни казнили, а людей хороших всё одно не убывает на русской земле. Верь, Катенька, в людей, как бы тяжко тебе ни было…»Повесть «Солнце всегда взойдёт» – о детстве, о взрослении, о семье. Повесть «Над вечным покоем» – о становлении личности. Многокрасочная череда событий, происшествий, в которые вольно или невольно втянут герой. Он, отрок, юноша, хочет быть взрослым, самостоятельным, хочет жить по своим правилам. Но жизнь зачастую коварна и немилосердна.

Александр Сергеевич Донских , Гасан Санчинский

Драматургия / Современная русская и зарубежная проза