Муж

Я устала, и пока Алекс собирает вещи и делает нужные ему звонки, решаю ненадолго вытянуть ноги на кровати, однако очень скоро он бросает дела и присоединяется. Постель стала для нас чем-то намного большим, нежели местом для сна и любви. Это то место, которое единственное подтверждает, что мы пара и всё ещё супруги, даёт надежду, что однажды всё вернётся, наши сердца вновь наполнятся счастьем, а глаза радостью, что мы вновь отыщем друг в друге родственные души, но на этот раз уже сохраним свою связь, взлелеем её и превратим в то, что Алекс так уверенно мне описывал, сидя на полу своей парижской кухни — нашу настоящую и счастливую семью.

Мой муж ложится рядом, не отрывая от меня глаз, но и не прикасаясь. Его сдержанность сковывает, но я решаюсь на первый шаг: провожу ладонью по его щеке — медленно, нежно. Алекс закрывает глаза — он всегда по-особенному чувственно откликается на мои редкие ласки, но даже в такие моменты до меня ни разу до конца не дошло, как много на самом деле они для него значат.

Не дождавшись ничего большего, он придвигается ближе и обнимает, целуя мои руки, лицо, шею, грудь — вот, кто не скупится на ласки, умеет щедро дарить их, доводя до исступления — Алекс, мой бог интимных удовольствий, сломленный и опустошённый, он никогда не изменяет себе, оставаясь непревзойдённым любовником.

Сейчас я часто задаюсь вопросом: как он, вообще, терпел меня? Мою тупую упёртость и принципиальность? Мою холодность и бесчувственность?

Да, он всегда мирился с тем, что ему доставалось, а убогость моего тепла с лихвой возмещал своей горячностью, причём настолько щедро, что её хватало нам обоим.

Mario M — Drop Of Sorrow

London Grammar — Wasting My Young Years (Fading Soul Remix)

В ту нашу поездку Алекс не задавал вопросов по поводу увиденного, не требовал восторгов, только молча наблюдал, и я поняла, что он, всего-навсего, хотел побыть наедине, ведь удавалось это крайне редко: вечерами и в выходные, когда ему случалось бывать дома, дети неустанно висели на мне или на нём, в основном даже на нём, и времени и места для нас двоих, кроме как в спальне, больше не было. Но ведь супруги — это не только постель! Должно же быть что-то большее, нежели секс? Должно быть, но у нас этого не было, потому что большая часть уединения в волшебном и одновременно тоскливом месте прошла всё же в постели. Это был единственный язык, на котором мы могли ещё говорить.

В ту нашу поездку я чётко осознала, что если ничего не изменить, долго мы не продержимся вместе, а терять его было уже… очень страшно! В такой немыслимо короткий срок произошло то, чего я так боялась пять лет назад: до щемящей боли, до ломоты в груди развилась зависимость от его ладоней, губ, глаз, голоса. Невзирая даже на то, что нашим отношениям было ещё очень далеко до идиллии, мне уже катастрофически не хватало «его» времени. Становилось отчаянно мало «его», сколько бы дней и часов он мне ни уделял.

И я озаботилась поиском общих тем для бесед, культурными выездами в город и развлечениями. Стала интересоваться его работой, о которой он всегда много и с удовольствием рассказывал. Начала выходить в холл, когда Алекс возвращался с работы, и улыбаться ему, а он с ещё более тёплой улыбкой устремлялся ко мне, обнимая и целуя, и эту жажду моей близости после его долгого рабочего дня невозможно было вот так сыграть — я чувствовала, как сильно нужна ему. А потом заметила, что с момента моих подчёркнуто тёплых встреч Алекс стал возвращаться домой раньше, всё чаще пренебрегая не столь важными ужинами с партнёрами и коллегами, и ужинать с семьёй.

Всё это абсолютно не было похоже на то, что я уже пережила когда-то и называла своим «опытом брака». Моя душа замерла, притаилась в ожидании того, что же будет дальше.

Глава 11. Сейшелы

The War On Drugs — Thinking Of A Place

Богатым быть хорошо. Даже очень. Однако чрезмерное богатство сжимает мир вокруг тебя до значительно меньших размеров. Пока возможности ограничены, воображение рисует и рисует бесконечные красоты и приключения за пределами досягаемого, но как только эти пределы растворяются, ты внезапно осознаёшь, что да, восхищение и удивление там были, но ничего сверхъестественного. Везде те же самые люди, может быть, несколько иные внешне, иначе воспитанные, но те же самые — спешащие на работу по утрам, злящиеся на несправедливость, гоняющиеся за деньгами и мечтающие о свободе, и не подозревающие о том, что последние два желания взаимно исключают друг друга. Путешествуя много и по всему миру, ты вдруг обнаруживаешь, что Земной шар, на самом деле, гораздо меньше, чем ты представлял себе его раньше.

В конце июня Алекс отвозит детей к моим родителям на каникулы и заявляет, что может позволить себе две недели отдыха:

— Выбирай направление! — предлагает, воодушевлённо улыбаясь.

Подумав, я решаю:

— Сейшелы.