Муж

Алекс не отходит от меня ни на шаг, ни на секунду не оставляет одну, рабочие свои вопросы решает по ночам, пока я сплю, и сам почти не высыпается. И несмотря на то, что это его умение «чувствовать» завораживает, я не выдерживаю:

— Алекс, перестань работать по ночам! Если у тебя проблемы, поехали домой, будешь решать их в дневное время!

Он протяжно вздыхает, явно огорчённый сложившимся положением вещей, но отпуск прерывать отказывается и работать ночью не прекращает — боится терять меня из поля зрения.

И не зря. Угроза, по имени Ян, уже открыто смотрит на меня глазами не друга, не врага и не брата: это взгляд мужчины, и с каждым днём он становится мягче, ласковее, призывнее. Первоначальной маски Фантомаса я не видела уже так давно, что даже успела напрочь о ней забыть.

Вспомнила неожиданно и при неприятных обстоятельствах.

Спустя несколько дней Алекс впервые отправляет меня на вечернюю прогулку в одиночестве, заявив, что у него имеется важное и неотложное дело. Очень важное и ещё более неотложное.

Мне не хочется провокаций, поэтому я с чистой совестью весь вечер гуляю сама. Однако судьба есть судьба, и от неё, как известно, не уйдёшь.

На Яна я натыкаюсь неожиданно: его одинокая и в лучшем смысле этого слова «заметная» фигура подпирает спиной стекло в длинном коридоре ресторана. Его руки сложены на груди, а глаза выражают нечто неопределённое — что-то вроде сожаления, растворённого то ли в разочаровании, то ли в огорчении. Он хватает меня за руки и долго держит, собираясь с мыслями. Я не знаю, что и думать и лихорадочно пытаюсь изобрести способ отделаться от него покультурнее. Ян нервничает, дёргается, постоянно поглядывает в сторону холла и, наконец, так сильно прикусывает губу, что я расширенными от ужаса глазами вижу, как на ней появляется кровь — таким я его ещё не видела.

Так и не дождавшись от него ничего вразумительного, я говорю:

— Сегодня как-то особенно жарко, ты не находишь? Я, кстати, попробовала блюдо из сёмги, которое ты хвалил, и знаешь, что? Прямо перед отъездом Алекс пригласил меня в один ресторан в Сиэтле, так вот там эта рыба была приготовлена действительно необычно и действительно вкусно. Тебе стоить попробовать.

— Во-первых, Лера, запомни: лучшая в мире кухня только в Европе и только в Азии, а во-вторых…

Тут он довольно грубо разворачивает меня спиной к холлу, и, заглядывая в глаза, как влюблённый юнец, внезапно выдаёт:

— Лера! Ты… ты… ты хоть понимаешь, насколько особенная? Ты не такая, как все! Ты красивая, образованная, порядочная… у тебя фантастическое чувство юмора!

А это уже бессовестная ложь.

— … у тебя глаза такие… умные и… завораживающие! Да! Именно завораживающие!

Я чувствую подвох. Резко оборачиваюсь и вижу… выходящих из здания отеля Алекса и Мерседес. Оба наряжены как для шикарного вечернего приёма и быстрыми шагами направляются к ожидающему их лимузину. Мой муж открывает дверь, пропуская даму вперёд, потом исчезает за ней, и машина сразу трогается.

У меня состояние «сейчас умру на месте». Это даже не ревность. Это адская, нестерпимая боль, как если бы мне в данную минуту оперировали сердце без наркоза. Я вспоминаю фильм, в котором парня парализовали, но не дали обезболивающего, и стали вскрывать грудину чуть ли не столярной пилой. И всё это в больничной операционной, вроде как по ошибке, но на самом деле в надежде, что герой умрёт и оставит наследство. Но он не умер.

Мы с Яном оба, как тот герой, долго смотрим на пустую дорогу и не можем пошевелиться.

Что лучше? Знать или не знать? Вот, в чём вопрос.

Пока я была занята двухчасовой одиночной прогулкой, Алекс уединялся с Мерседес в одном из номеров отеля. Вряд ли они рисовали графики роста курса акций его многочисленных компаний. А Фантомас пытался меня защитить от «знания», ведь неведение бережёт нервы и продлевает жизнь.

Следующая мысль, которая приходит в мою голову: а был ли, вообще, мой благоверный в Сиэтле? Почему ни разу не позвонил? И Мерседес за всё время его отсутствия я не видела. Может, они ездили куда-нибудь вместе? Куда, например? Туда, где намного интереснее, чем со мной. И, может быть, откровеннее, доступнее, опытнее…

Ян отлепляет свои руки от моих ладоней:

— Пойдём… Сегодня я выберу для тебя рыбу.

И я молча ем что-то из того, что со знанием дела заказывал мой компаньон. Слёз моих никто не увидит, но вот настроение подделывать я ещё не научилась. Да и толку-то? Кто поверит?

Ян тоже молчит.

После ужина мы тем же дуэтом стоим на террасе, облокотившись на стеклянные перила, и смотрим на темнеющее море.

И вдруг мои уши слышат это:

— Лер… всё, что я сказал час назад — правда. И знаешь, я могу быть верным, надёжным, заботливым. Хочу быть счастливым с достойной женщиной… такой как ты. Знаешь, много их встречалось на моём пути, но ни разу не было так, чтобы с первого взгляда… так глубоко и так основательно! Лера, просто знай: если бы такая девушка, как ты, выбрала меня, я считал бы это самой большой удачей в жизни.