Муж

Ничего кроме уважения такая позиция у меня не вызывала, и я успокоилась — финансовая гордость меня отпустила, и я начала тратить деньги мужа. Не слишком усердно, правда. Алекс шутил, что жена обходится ему дешевле всех, и что он хотел бы обратного. Но обратного так и не дождался, поэтому мои депозитные счета регулярно пополнялись неприличными суммами. Очень скоро чувство, которое толкало меня зарабатывать, испарилось: ввиду сложившихся обстоятельств (ведь бывшие девушки моего нового мужа тратили суммы, в сотни раз превышающие мои гонорары) мне стала очевидна бессмысленность столь бездарного времяпровождения, и я решила посвятить себя детям, а чуть позже придумала заняться тем, что мне действительно интересно — поступила в Вашингтонский Университет, лучший на северо-западе США (могла ли я представить себе такое?) изучать прикладную математику. Я обожала математику с детства и Алекс тоже, поэтому он одобрил моё увлечение и, конечно, поддержал его финансово.

{Pale — Too Much}

Мы жили не по средствам, в том смысле, что средств у нас было намного больше, нежели можно было заподозрить, ориентируясь на то, как и на что мы тратили. В общем и приближённом, мы ничем, абсолютно ничем не отличались от среднестатистической американской семьи. Яхта? Если речь о семейной, то такими же располагали многие семьи в штате из-за близости к воде и доступности соответствующих развлечений. Если говорить о большой яхте, вертолёте и прочих богемных радостях — то это был исключительно рабочий инструментарий, в текущей жизни мы ни разу не пользовались этими благами. Машины? Если те, на которых мы ездили, то они были точно такие же, как у любого американского адвоката или бухгалтера, если те, которые стояли в гараже — то это исключительно старинное увлечение Алекса, при мне он не купил ни одной. Я никогда не щеголяла в одежде от кутюрье и бриллиантах, да у меня их особенно много и не было. Алекс одевался дорого, но, скорее всего, даже и не подозревал об этом, возложив ответственность за свой гардероб на стилиста. Отдыхать мы ездили не чаще, а возможно даже и реже рядового американца средней руки. Единственное, что действительно нас отличало от обычных семей — это дом. Дом и в самом деле тянул на многомиллионное состояние и выглядел соответствующе.

Это был совсем другой брак, не похожий на тот, который был у меня до этого. Это была совершенно другая семья, другая жизнь, другая любовь: страстная, непредсказуемая, часто несдержанная, попирающая законы и правила.

Такая, когда Вы не можете дождаться мужа с работы, а он, вернувшись, игнорирует приготовленный для него ужин, потому что его мучает совсем другой голод. Когда в разгар вечеринки у вас дома, среди толп знакомых и незнакомых людей, жаждущих внимания Вашего супруга, Вы вдруг ловите его взгляд, и он не оставляет сомнений. Мгновение спустя уже ощущаете его пальцы на своём запястье, и они мягко, плавно увлекают Вас в самое сладкое место, туда, где прямо сейчас, прямо в эти мгновения и ни секундой позднее ему невыносимо нежно нужно любить Вас…

Когда Вы заезжаете в его офис по пути в свой университет, чтобы передать ему забытую дома папку с немыслимо важными и необходимыми именно сегодня документами, а Вас встречают улыбкой у входа, называют по имени и ведут самым кратчайшим путём к нему, Вы входите в давящий своей просторностью зал с огроменным столом, где заседают невыносимо серьёзные и деловые люди, а он просит всех выйти и оставить вас наедине для приватной беседы… потому что в это утро Вы выбрали слишком узкие джинсы и, отдавая папку, совершенно не нарочно позволили ему уловить запах Ваших распущенных волос.

Когда ему мало Вас в постели, мало в душе, мало на яхте под палящими солнечными лучами, мало на шезлонге у бассейна, мало на горячем песке вашего собственного пляжа, мало на гигантском стеклянном столе, за которым заключаются баснословной стоимости сделки. Когда Вы, выходя куда-нибудь вместе, ловите себя на мысли, что если не прекратите пялиться на его бёдра, Вас придётся ублажать в общественном сортире, но Вы этого не хотите, и поэтому стараетесь не смотреть. Но вот Ваш взгляд залип на его чёрных блестящих прядях, вьющихся так сексуально, что у Вас начинает ломить в животе, и Вы снова изо всех сил стараетесь переключиться, придумываете тему для беседы, но не можете на ней сосредоточиться, потому что созерцание его нежных губ и умных глаз уносит Ваши мысли совсем в ином направлении, и у Вас уже не остаётся ни сил, ни воли для сопротивления. Вы в отчаянии, но помощь близко — он вдруг сообщает, что Хилтон всего в двух кварталах отсюда, и что если Вы желаете, он может позвонить и заказать номер… прямо сейчас.

Rhye — The Fall