Муж

— Господи, да у вас, у мужчин, только одно на уме! Вылезай давай! Я серьёзно переживаю из-за акулы, не заставляй меня нервничать — молоко пропадёт!

Последняя фраза оказывается крайне веским аргументом для мужа, и он сразу поднимается на яхту, однако по пути улыбается и бурчит:

— У женщин на уме то же самое, что и у мужчин, но есть среди них и досадные исключения!

Хотя он сказал это тихо, Николь всё услышала, и эта неосторожность Алекса в его шутливых намёках снабдила её совсем ненужной информацией.

Находясь долго в холодной воде, Алекс всё-таки переохладился, о чём и сообщил, едва оказавшись на палубе:

— Чёрт, как холодно… Лера, где моя футболка?

— Вот возьми моё полотенце, оно единственное сухое, — предлагает Анна.

— Хочешь, я сделаю тебе чай? — тут же подскакивает Кристен.

— Давай лучше я! А то ты умаялась, ухаживая за мной. Я теперь в порядке, — мгновенно оживает Николь.

Растущее число желающих отогреть моего мужа меня бесит. А ещё больше бесит то, как они игнорируют при этом меня. Однако то, что следует дальше, оставляет всех дам, как и кавалеров, гостюющих на нашей яхте, с буквально открытыми ртами:

— Не надо мне ни чая, ни полотенец! — раздражённо отвечает мой муж.

И совершенно другим голосом — елейно-медовым — добавляет:

— Меня согреет горячий душ и не менее горячие поцелуи любимой женщины!

С этими словами он в миг подскакивает ко мне, подхватывает на руки и, смеясь, несёт внутрь яхты в нашу каюту.

— Вот это правильно! Если надо, я посижу с Лурдес! — кричит нам вдогонку Марк, и остальные приторно хохочут.

Я удаляюсь с поля боя победительницей, не поучаствовав ни в одном сражении. Однако движение моё, скорее даже, свободное плавание на руках любящего мужа — вовсе не триумфальное шествие по головам соперниц — мне не до этого. В голове бьётся только одна мысль: моего дикого зверя, отличающегося непомерным аппетитом, нужно срочно покормить, иначе он взбесится и метнётся искать пропитание сам.

На этот раз я не могу ему отказать, и мы закрываемся в тесном душе, чтобы не разбудить Лурдес. Алекс, перевозбуждённый стрессом, связанным с необходимостью спасать человека, как никогда жадный и нетерпеливый, ласкает меня с таким напором, что мне даже не по себе, но и это не мешает ему добиться своего…

Hammock — Cold Front (Departure Songs)

Всю следующую неделю Алекс работает до поздней ночи и приходит домой даже не к ужину, а скорее уже ко сну. При этом он каждый день меня спрашивает, когда же уедет Николь.

Тот факт, что её нахождение в нашем доме действует на нервы не только мне, но и ему тоже, сделал допустимым в моём понимании акт принудительного выдворения сестры восвояси. Ближе к концу недели я решаюсь с ней поговорить.

Мы вместе пьём кофе на террасе и болтаем на отвлечённые темы, пока, наконец, Николь сама не даёт мне повод:

— Скажи, пожалуйста, я чем-то обидела Алекса?

— Ээм… не думаю, а что такое?

— Мне кажется, он избегает меня.

— Он избегает тебя не потому, что обиделся, а потому, что очень не любит, когда у нас в доме живут чужие люди.

— Разве я чужой человек?

— Для него да.

— Но твоя Кира жила тут со всем своим выводком почти месяц!

— К Кире у него особое отношение — он считает себя многим ей обязанным, и, кроме этого, Алекс обожает детей, всех без исключения.

— Бред.

— Нет, не бред. А ты, Николь, не замечаешь, как люди, к которым ты приехала без приглашения, испытывают дискомфорт.

Её брови взлетают, и в глазах появляется знакомый мне злорадный блеск:

— Я причиняю тебе дискомфорт?

— Николь… я рада видеть тебя, ты — это, своего рода, привет из детства, но всё хорошо в меру. Мы устали от гостей, и как ты сама заметила, недавно у нас была Кира, и твой приезд, это уже тяжело. Нам нужен покой, мы больше любим находиться наедине.

— Не похоже на правду. Я заметила другое: Алекс обожает компании, он, можно сказать, сердце любой вечеринки.

— Алекс любит компании, это правда, но только когда утром их уже и след простыл. А я, как ты знаешь, не люблю тусовки совсем. Поэтому хочу спросить у тебя: а когда ты собираешься домой?

— Ты выгоняешь меня?

— Не совсем. Я как бы намекаю, что не стоит надолго задерживаться. У нас имеется определённый образ жизни, и сейчас не самое подходящее время для долгоиграющих гостей.

— Это ты так считаешь, или и Алекс тоже?

— Алекс не любит, когда в доме живут чужие для него люди, я уже говорила.

— А Эстела?

— Во-первых, Алекс знает её тысячу лет — она была тут и до меня. А во-вторых, Эстела — это необходимость, мне не потянуть в одиночку огромный дом и троих детей.

— Значит, мне нужно достаточно долго пробыть с вами, чтобы перестать быть ему чужой, вот и всё. Твой Алекс скоро привыкнет ко мне, и даже очень будет рад, не сомневайся.

— Николь, тебе пора домой. Я прошу тебя уехать.