Мужчина без чести (СИ)

– Что взял? Карлайл! – Эдвард резко вскакивает, отталкивая Беллу. Становится рядом со столом, упираясь в него кулаком и игнорируя пульсирующий комок боли внизу.

– Ты не в состоянии прийти на праздник к брату, Эдвард, из-за работы. Но то, что твоя жена, не глядя на эту работу, занимает для вас деньги – потрясающий рубеж. Ниже опускать уже некуда.

На глазах Каллена жгутся слезы. Поспешно смаргивая их, он с трудом держит голос на прежней планке, не дав ему задрожать.

– Деньги?..

Ошарашенно оглядывается за спину, на Беллу, стиснувшую пальцами спинку стула и с виноватым видом смотрящую на него. На ее лице написано, что Карлайл не лжет. Она брала в долг. Она в который раз подтвердила в глазах его отца, что ни зарабатывать, ни содержать семью он не в состоянии.

– Эдвард, возьмись за голову, я настоятельно тебя прошу, – цедит сквозь зубы Каллен-старший, – хотя бы ради Изабеллы, если она вообще нужна тебе. Пока вас двое это еще допустимо – все эти «дать-взять». Но когда появятся дети… найди-ка ты лучше нормальную работу. Чтобы не тянуть за собой шлейф долгов.

– Это все? – нетерпеливо интересуется Эдвард, стиснув зубы.

– Все. И я надеюсь, ты возьмешь мой совет на вооруж…

Но закончить Карлайлу не дают. Со всей силы нажав на кнопку «отключить», Эдвард едва не всаживает ее в самое нутро мобильника. Пальцы дрожат. Их сложно контролировать.

– Что случилось? – взволнованно спрашивает Белла, но со своего места благоразумно не двигается, к нему не подходит. Терпеливо ждет, пока объяснит.

– Ты взяла в долг? – медленно поворачиваясь к жене всем телом, невыразительным голосом вопрошает Каллен.

– Эдвард, – она прикусывает губу, безвыходно посмотрев на него, – Джордж требовал вернуть задаток за сорванный праздник восемнадцатого… Элис обещала мне, что не скажет.

– Ты снова меня не спросила, – без всякого вопроса утвердительно проговаривает он.

– У тебя было совещание, а мне нужно было срочно… господи, откуда он узнал?

– Какая разница, – Эдвард пожимает плечами, потерянно глядя на кухонный стол, где до сих пор стоят отголоски недавнего умиротворения – две миски из-под бульона. – Он в любом случае подтвердил то, что я сам тебе говорил. Я не в состоянии о тебе позаботиться.

– А кто в состоянии? Эдвард, пожалуйста, мы уже обсуждали это! Не надо снова…

В этот раз ее просьбы абсолютно не трогают. Ровно как и попытка разубедить. Крик Карлайла и его обвинения смотрятся более правдоподобно, чем беллины отнекивания.

– Сколько? – только и спрашивает он.

– Чего сколько?..

– Денег. Сколько ты взяла денег.

– Эдвард…

Он качает головой. Ничего, кроме ответа, не просит. И уж точно не хочет.

Белле приходится это признать. И сдаться.

– Сто восемьдесят.

Мужчина кивает. По-деловому.

Через полминуты на столе уже лежат двести долларов, оставшиеся, по велению Пиджака, как напоминание о «драгоценной» ночи. Как раз между тарелок.

– Этого хватит, чтобы вернуть.

– Эдвард, пожалуйста, – миссис Каллен предпринимает вторую попытку, глотая слезы, – я не хотела, чтобы он снова думал… ты же знаешь, я не хотела ссорить вас опять… прости, ну пожалуйста, пожалуйста, прости меня!

– Сейчас же верни Элис деньги.

– Да, да, конечно, – Белла поспешно оглядывается в поисках своего телефона, быстро-быстро кивая, – я верну, сегодня же. Только не обижайся на меня…

Она выглядит невыразимо хрупкой сейчас. Волосы спутались, потускнели, кожа из бледной приобрела едва ли не сероватый оттенок, а большие карие глаза в слезах. В тяжелых и болезненных, как и полагается. А остальное тело… голубой халат на нем просто висит.

Но даже этого сегодня слишком мало, дабы остановить Эдварда.

– Куда ты? – испуганно зовет жена, догоняя его, когда идет к двери.

Не отвечает. Даже не думает.

– Эдвард, – умоляюще заглядывает в глаза, хватая за рукав наспех накинутого пальто, – не надо… не надо, пожалуйста!

Панически боится его ухода, как совсем недавно он боялся ее. Между ними есть различие, он был прав. И это различие не в поле, а в отношении.

Она осталась бы, даже если бы была зла, как черт. Даже если бы он предал ее, что едва не сделал вчера, осталась.

А он нет. Для него это было слишком сложно, как бы эгоистично подобное ни прозвучало.

Кажется, Белла начинает понимать это. Отпускает его руку. Обреченно становится возле стены.

– Не бросай меня, – предпринимая последнюю попытку, тихонько просит, цепляя серый взгляд.

Но услышав хлопок двери, закрывает глаза руками. Плачет.

*

У Эдварда болит голова, а во рту сухо. Его пальцы, что есть мочи сжавшие ручки скамейки, дрожат. И дождик, моросящий не меньше часа, постепенно пробирается под пальто. Вынуждает мерзнуть.

Мужчина не решается шевельнуться или вздохнуть. Не решается попытаться подняться и уйти… вернуться домой.

С замиранием сердца каждый раз, когда рядом слышится незнакомый голос, он шумно сглатывает, усилием воли сдерживая крик.