Мужчина без чести (СИ)

Сейчас она пытается доказать, что ей можно верить. Но он знает. Он всегда это знал. Вопрос не о доверии. Вопрос о боли…

Хотя может ли она быть сильнее? Кто, в конце концов, раз за разом вытягивал его наружу из сей пучины?..

- Ты можешь не кричать, когда я буду… говорить?

Подобная просьба явно обескураживает миссис Каллен. Её глаза распахиваются, но лицо, в целом, остается невозмутимым. Девушка с готовностью кивает.

- Конечно. Ни в коем случае.

С силой зажмурившись, Эдвард старается трезво оценить свои силы. Пытается понять, может ещё терпеть или нет. Может справиться или нет. До одури страшно признаваться. Но также до одури болит там, а игнорировать это и днем, и ночью больше нет сил. Если Белла будет знать, она поможет? Она даст ему совет? Или она… уйдет? Окончательно и бесповоротно, не как сегодня…

Глубокий вдох.

Останется.

Глубокий вдох.

Не бросит.

Глубокий вдох.

Узнает.

Глубокий вдох.

Выдох.

- В переулке под нашим домом… разбили фонарь.

Белла полностью обращается во внимание. Ласково пожимает его подрагивающие ладони, все ещё не отпуская от своих. Кивает на первую фразу.

- Там был… мужчина.

Девушка хмурится. По её глазам ясно, что боится. Боится услышать плохое. А выбора нет.

Эдвард будто бы снова оказывается в детстве, когда сидел перед родителями, оправдываясь за свое поведение и отношение к Эммету. Тоже плакал, тоже был красным, как рак, от стыда и тоже не мог подобрать верных слов. За исключением причины, все повторяется и сейчас. Таким отвратительным и таким одиноким он себя ещё не чувствовал. Спасти сложно, но возможно – правда, только для одного человека.

- Он шел за мной, и я… - Эдвард делает очередной вдох, пытаясь оставить в легких воздуха и панически боясь ситуации из сна, заставившей по-другому посмотреть на многие вещи. И рассказать.

- Ты?.. – напоминает, что ждет продолжения, Белла после его двухминутного молчания. Незапланированного, разумеется.

Эдвард поднимает затуманенные слезами глаза на жену. С трудом заставляет губы, пусть и подрагивающие, не изогнуться в оскале. Решает, что нужно быстрее. Быстрее, пока ещё есть хоть какое-то желание.

- УЗИ… - едва слышно выдает он. – Транс… трансректальное…

Морщинок на лбу девушки становится больше. Она не понимает. Не понимает или не хочет понимать?

Эдвард морщится. Сильнее морщится, чем от боли.

Соединяет два кулака, дважды, прикусив губу, ударяя ими друг о друга. С яростью. С силой. Двумя бурными потоками слезы устремляются по щекам. Больше их ничего не держит.

- Он меня…

И повторяет новоизобретенный жест. Совершенно недвусмысленный.

На лице Беллы отражается ужас. Сначала недоумение, потом – неверие, затем оправданный ужас. Он сковывает её, не давая пошевелиться. Он заставляет рот приоткрыться в букве «о», а глаза распахнуться настолько, чтобы затерять среди себя все другое. Она не может заставить себя принять ту правду, которую так просила. Она не может… осознать.

- Тебя…

- Да. – Кивок.

- Изнасиловали? – её голос противится этому слову. Все её естество противится. Но ничего не поделать.

Эдвард видит, что обречен. Как только придет знание, сразу же придет и все иное, включая отвращение. Вполне закономерное, к слову. Настоящее.

Этой темной ночью, среди двух фонарей на улице и холодных светящихся часов на тумбочке телевизора, в их когда-то самой уютной и самой теплой квартире все перепуталось, переменилось и навсегда утеряло верное направление.

Если бы он мог загадать самое заветное желание, попросил бы восемнадцатого ноября вернуться домой по другой дороге.

- Эдвард… - придушенно зовет девушка, видя, как он сжимает зубы. Но продолжить не может. Не имеет ни малейшего представления как.

Он понимает. Он не осуждает.

Высвобождает обе ладони из её пальцев. Выдергивает их. Ярость красной пеленой, ядовитой коброй набрасывается. Душит, давит и не дает шевельнуться. Завладевает им.

Как посмел!.. Как только поддался сиюминутной прихоти…

- Видишь? – стонет он, с трудом, но поднимаясь на ноги, - это не та правда… не та, которая нужна…

Белла испугано смотрит на него, все ещё оставаясь внизу. Тоже плачет, но неслышно. И боится – глаза выдают.

- Я не хотел! – в один момент, словно бы раз – и щелкнули кнопкой, сменили кадр, восклицает Эдвард. Ледяной стрелой пронзая сознание, уверение, что Белла думает, будто бы все из-за него самого приключилось, выбивает почву из-под ног. – Я НЕ ХОТЕЛ! НЕТ!

Резко поднявшись, ударяет по расположившемуся рядом стеклу. По оконному стеклу, такому же прочному, как те, из сна, возле каждой двери. Бессильно пытается справиться с волной отвращения, затопившей его самого. Ядовитыми шипами впиваясь в тело, оно не отпускает.

- Я НЕ МОГ ОТБИТЬСЯ! Я ПЫТАЛСЯ… Я… ПЫТАЛСЯ!

Эдвард начинает задыхаться и только потому прекращает бессвязные бормотания и удары. Хватается за стену для опоры и почти сразу же чувствует, что его снова обнимают. Снова Белла.

- Нет, отойди, отойди… - старается отстраниться. Старается, но вяло. Силы, пришедшие внезапно, так же внезапно и ушли. Нет их больше. А в груди так болит…

Под конец уже стонет, несдержанно, почти с той же болью, что раз за разом испытывает: