Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга первая

«Гермес
Ты, как жеребчик необъезженный, узду
Кусая, вздыбился, вожжам противишься.
Бессильны ухищренья, даром мечешься!
Глупца и неразумца своеволие
Бессильнее, ничтожнее ничтожества…
Лгать не умеют Зевсовы бессмертные
Уста. Зевс держит слово. Так обдумай всё!
Взвесь! Оглядись! Строптивость своевольную
Не предпочти разумной осторожности.
Старшая Океанида
По-нашему, разумна, своевременна
Гермеса речь. Строптивость он велит тебе
Оставить, осторожности тропой ступать
Упорствовать в ошибке – стыд для мудрого.
Прометей
Всё, что мне возвестил он, заранее всё
Я предвидел, и знал я. Врагу от врагов
Казнь и муку терпеть – в том постыдного нет.
Ну так пусть двулезвейные кудри огня
В грудь мне ринутся, в клочья пускай разорвут
Воздух – громы и дурь сумасшедших ветров…
Гермес
Вот послушайте бред, бесноватого речь.
Сумасшедшие мысли! Что надо ещё,
Чтобы назвать одержимым, безумцем, глупцом
Болтуна и бахвала. Узду он порвал!
Вы же – много в вас жалости к болям его —
Уходите от этих погибельных мест,
Убегайте скорее! Не то потрясёт,
Оглушит столбняком львиных грузных громов
Сокрушительное грохотанье!»

И самые последние строчки, слова Прометея:

«…Вихри ревут
И сшибаются в скрежете, в свисте. Встаёт
Вихрь на вихрь! Друг на друга восстали ветра!
Хлябь морская и небо смешались в одно!
Эту бурю. Её опрокинул, ярясь,
Зевс на грудь мне, чтобы ужасом сердце разбить.
О святая, могучая матерь моя,
О Эфир, над землёй разливающий свет!
Поглядите, страдаю безвинно!»

Было бы наивным интерпретировать этот диалог Прометея, Гермеса и Старшей Океаниды упрощённо. Эсхил художник, а не мыслитель, он не пытается додумать то, что, на его взгляд, додумать невозможно.

Он просто слышит космический гул и выносит его в финал.

…история Ио

Осталось коснуться будущего свержения Зевса с олимпийского трона, и вновь вернуться к судьбе Ио.

Для начала просто перескажу эту мифологическую историю, к которой обращается и сам Эсхил.

Опасаясь гнева ревнивой Геры,

…кажется весь смысл её жизни, наказывать возлюбленных Зевса…

Зевс превратил Ио в белоснежную корову.

Согласно Эсхилу Зевс овладел Ио в облике быка уже после того, как она превратилась в корову.

Гере удалось уговорить Зевса, подарить ей корову, и она поручила тысячеглазому Аргосу, прозванному Паноптес, т. е. всевидящий, у которого было неисчислимое количество глаз, а попеременно спали только два глаза, тайно отвести её в Немейскую оливковую рощу.

Зевс, в свою очередь, обратился к своему сыну Гермесу который, кроме прочего, был богом воровства и обмана, чтобы тот спас Ио.

Гермесу удалось усыпить тысячеглазого Аргоса игрой на флейте, а затем отрубить ему голову.

Освобождённая Ио, однако, по-прежнему оставалась в образе безмолвной коровы. Узнав о том, что Аргус обезглавлен, Гера создала страшного овода, с тем, чтобы он повсюду преследовал и жалил Ио.

Только после того, как Зевс поклялся Гере,

…куда делась всесильность Олимпийского владыки перед ревнивой женой?!…

что не будет любить Ио,

…вновь и вновь хочется повторять свои вопросы. Боги это или люди? Сколько прошло с тех пор, или подобные ситуации не изменяются во времени…

Гера вернула ей прежний облик.

…Ио: «справедливое негодование» или неизбывность «пронзительного ужаса»

Гонимая своей несчастной судьбой, Ио оказалась в Египте. В Египте у Ио родился сын Эпаф, который, согласно греческим сказаниям, стал царём Египта. От Эпафа ведёт начало древняя аргосская династия Персеидов, в двенадцатом колене которой родился Геракл. У Геродота[434] Эпаф отождествляется со священным быком Асписом.