Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга первая

Не у нас, а у них произошла сексуальная революция, и только очень недалёкий человек может посчитать, что она привела к вседозволенности и всеобщему падению нравов.

Не у нас, а у них возникло понимание и чувствование «смутного объекта желания», как вечно ускользающего и недостижимого. И смех над незадачливым мужчиной, смех, как основной способ выздоровления.

А у нас, даже в продвинутой художественной литературе, откровенность (спасибо и за это) стала просто бравадой, так и оставшись на уровне эпатажа.

У нас «Физза против Сеймура» всколыхнула Интернетовский форум, все жаждут высказаться, но в ответах (да простят меня молодые участники Форума) ничего «смутного», никаких сомнений, одни вердикты.

Приходится признаваться, что у нас по-прежнему сохраняется пропасть (пусть не пропасть, глубокий ров) между мужчиной и женщиной.

Дело не только в том, что женщина, жена даже «при небольших деньгах» (не иронизирую, сочувствую) должна быть искусной и в гостиной, и на кухне, и в постели.

Дело даже не в том, что она, женщина, жена, должна верить в талант мужчины, помогать ему, никогда «не возникать»

…в изложении Сеймура, о чём-то подобном говорит Довлатов С.[195] о жёнах писателей…

Это всё следствие, как и кулаком по столу. Главное – в другом. Перефразируя известное высказывание Киплинга Р.[196], можно сказать, что у нас всегда считалось и считается до сих пор, что мужчина есть мужчина, женщина есть женщина, и разделяющую их границу им никогда не перейти.

Считалось, и считается до сих пор, что это предопределено самой природой, а природа не ошибается.

…что-то сдвинулось? сдвигается?

За последние годы (десятилетия) многое изменилось. Нередко и у нас, мужчина и женщина становятся социальными партнёрами, прежде всего партнёрами по общим заботам, по выживанию

…наши «счастливые семьи» сегодня в большей степени «счастливы» за счёт этого социального партнёрства…

Признано, что и у нас существуют факты насилия над женщиной. Проводятся грандиозные международные конференции по гендеру

…правда, по въевшейся привычке, предпочитаем самовосхваление, и даже позволяем себе учить других…

Но «тараканы» в головах сохраняются, и можно приблизительно догадаться, что говорили

…не просто говорили, с упоением, со злобной мстительностью, извлекали из-за пазухи камень за камнем…

наши образованные молодые люди, когда через месяц или год разрушали недавно созданные семьи.

Если вдуматься наши «тараканы» неизбежное порождение нашего мира. Вспомним, что для нас главное – благосостояние, семейный достаток, дружеские застолья, свадьбы (уточню, свадьбы детей), обилие дорогих вещей, сегодня, прежде всего, крутая машина.

И конечно, здоровье, то ли наш талисман, то ли наше заклятье

…по количеству аптек и клиник на душу населения, с нами мало кто сравнится…

Возможно, что-то забыл, но уверен, ни один нормальный (нормативный), азербайджанец не включит в этот перечень свободу, внутреннюю свободу человека. Слишком эфемерное понятие, нельзя взять в руки, потрогать, пощупать. И попробуй кому-нибудь доказать, что «тараканы» – своеобразная компенсация отсутствия внутренней свободы.

Об этом следовало бы говорить подробно, но в рамках настоящей статьи ограничусь одной, незамысловатой, бытовой историей. Почти анекдот, правда, совсем не смешной.

…наш отчаянный мужчина

Люблю повторять высказывание Фолкнера, все мы разнесчастные сукины дети[197]. Мужчины в большей степени. Наши мужчины в том числе.

Такой вот разнесчастный сукин сын встречался с женщиной.

Не соврать, происходило это в Москве, лет 40 тому назад.

Молодой человек, азербайджанец, был кандидатом наук. Она – русская женщина, простая работница.

У нашего кандидата наук были сельские корни, и в женщине, прежде всего, он ценил физическое здоровье. Русская женщина отвечала его требованиям. Больше о ней ничего не знаю, хотя мельком видел.

Дальше по рассказу нашего мужчины.

Однажды, рано утром, ещё в тёплой постели, молодая работница попросила нашего молодого человека принести ей стакан воды. Наш мужчина, разнесчастный сукин сын, высунул ноги из-под тёплого одеяла и судорожно стал искать тапки.

В полутьме они всё не находились, и тогда молодая работница сказала, то ли от простоты души, то ли из озорства, чтобы он плюнул на эти тапки, и пошёл босиком. Он так и сделал, пошёл босиком, принёс стакан воды, а потом…

Потом рассказывал об этом с упоением сердца.

Рассказывал как о чуде: он пошёл босиком и не заболел.

Не буду долго комментировать.

Меня всегда занимал вопрос о наших национальных страхах, во мне в том числе. По-азербайджански, очень выразительное слово, «хоф» (xof), мистический ужас перед огромным, непонятным миром.

А в знаменателе всех наших страхов всё та же боязнь решительного поступка. Даже в такой мелочи, как пойти босиком по холодному полу.

Может быть, всё дело в отсутствии внутренней свободы, так и не ставшей у нас главной ценностью.

Или во всём виновата «Тукезбан»?