Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга третья

Со временем мои восторги по поводу поэзии Маяковского значительно поубавились. Стихи стали казаться слишком шумными, крикливыми, даже истеричными. Стал отдавать предпочтение более тихой поэзии. Всё чаще вспоминал строчку Андрея Вознесенского[153]: «тишины хочу, тишины, нервы что ли, обожжены». В моём случае дело было не только в нервах (в них, естественно, тоже), в ином восприятии мира и своего места в этом мире. Открытые чувства стали коробить, открытая страсть утомлять, активное навязывание собственной позиции, раздражать.

Неприятие стихов распространилось и на личность Маяковского, на его личную жизнь. Никто не будет спорить, у любви разные лики, но мера должна быть во всём, даже в «слишком человеческом». На мой вкус (никому его не навязываю) в любви Владимира Маяковского к Лиле Брик было много безмерного: неистового, неуёмного, нетерпеливого.

Принципиально не принимаю его поступки в последний день жизни.

Повторяю, как заклинание, «не судите, да не судимы будете», тем более, не способен на подобное выплёскивание самого себя. Но, в конце концов, моё право высказаться, а право читателя со мной не согласится.

…последний день

О последнем дне жизни Владимира Маяковского уже писал в этой книге, частично повторюсь.

Полоса жизни поэта была во многом беспросветной, не могу назвать её трагической, поскольку сам поэт во многом её спровоцировал.

Лили Брик и её мужа, Осипа Брика (подробнее о них чуть дальше), не было в Москве, они были за рубежом. Но как выяснилось, «звон свой», особенно, когда он был нестерпимым, Маяковский мог прятать только в ней, в Лиле Брик.

Поэт организовал выставку, посвящённую 20-летию творчества, но ему сначала всячески мешали, а потом просто её игнорировали. Никто из писателей и руководителей государства не пришёл, а он на это рассчитывал и не мог скрыть своего разочарования.

Голос сел, пришлось отказаться от публичных выступлений, а эти выступления, пусть эпатажные, в которых бравады было больше чем подлинной дерзости, подпитывали его веру в себя.

Гигиенические фобии стали почти патологическими, в предметы, которыми пользовался, не должна была проникнуть ни одна болезнетворная бактерия – почти метафора окружающего поэта мира, от которого одни угрозы.

Не осталось сил даже на «прощальный концерт»[154]. Только на то, чтобы написать прощальное, предсмертное, письмо, признаться, что его семья это, прежде всего, Лиля Брик, а потом поставить «точку пули в своём конце».

Но дальше начинается то, что не понимаю, не принимаю, что кажется мне кощунственным по отношению к женщине.

В этот последний день предложит руку и сердце женщине, с которой у него был роман, имя которой упомянуто в предсмертном письме, не просто предложит, потребует немедленно соглашайся, сейчас же разорви узы своего брака, ни секунды промедления, женщина растеряется, она опаздывает на репетицию, успокойся, скажет она, остынь, приду после репетиции, всё спокойно обсудим, не выдержала, ушла, не успела спуститься по лестнице, как услышала выстрел.

Эта женщина, через много-много лет, ей уже было за 80, вспоминала, как поэт запер двери, спрятал ключ в карман, требовал, чтобы ушла из театра, плакал, потом спросил, есть ли у неё деньги, дал деньги на такси.

Женщина не обвиняет, не судит поэта, и не нам его судить, но представьте, что пережила женщина в эти минуты, бегом по длинной лестнице вниз, потом наверх, потом снова вниз…

…Брики

Лилю и Осю (Осип) Бриков[155] я бы назвал счастливой супружеской парой.

…никого не собираюсь шокировать, ни с кем не собираюсь спорить, рассуждаю в контексте настоящей книги и, главное, так сегодня думаю…

Лиля Брик говорила о своём муже, Осе: «я любила, люблю и буду любить его больше, чем брата, больше, чем мужа, больше чем сына. Про такую любовь я не читала ни в каких стихах, нигде. Я люблю его с детства. Он неотделим от меня. Эта любовь не мешала моей любви к Маяковскому».

…почему мы не должны верить женщине, которая была свободна в своих взглядах и поступках, откровенно во всём признавалась, только по той причине, что её взгляды не совпадают с нашими?..

Ося Брик и Лиля Брик поженились в 1912 году, ему было 24 года, ей 21 год. До этого он семь лет ухаживал за ней, то есть с тех лет, когда оба были очень юными.

И у Лили Брик, и у Оси Брика, были интимные отношения на стороне, они и не пытались скрывать их друг от друга.

По откровенному признанию Лили Брик её интимные отношения с Осей прекратились в 1915 году, т. е. через три года супружеской жизни.

…Брики и Владимир Маяковский

С Бриками Маяковский познакомился в 1915 году, они понравились друг другу. Ося не только на всю жизнь стал преданным другом Владимира Маяковского, он издал на свои деньги поэмы Маяковского «Облако в штанах», и «Флейта-позвоночник», которые во многом способствовали известности поэта.

Маяковский именно у Бриков, впервые прочёл вслух поэму «Облако в штанах», и Брики на всю жизнь стали поклонниками поэта.