Мужчина, которому захотелось согреться

В конце я повернул ее лицом к себе и посмотрел на нее. Она глубоко дышала, ее веки были закрыты, я посмотрел на ее губы, а затем впился в них. Снова посмотрел в ее глаза – теперь они были открыты, она начала дышать спокойнее. Ее глаза смотрели на меня так, будто говорили: «Кто ты и что ты со мной сделал сейчас?» Мне нравился этот взгляд, он был настоящим.

Я выключил воду, взял ее на руки, осторожно, чтобы не поскользнуться на скользкой плитке, отнес в спальню и аккуратно, насколько мог, бросил на кровать.

Какое-то странное удовольствие было в том, чтобы именно бросить ее на кровать, а не положить.

* * *

Учитель.

Он много думает, ему стоило бы научиться быть в женщине, будучи с женщиной.

Любовница молчит и смотрит в потолок.

Ученик.

О чем ты думаешь?

Целует в губы любовницу и смотрит ей в глаза.

Любовница.

Ни о чем. Просто смотрю.

Целует ее губы снова, затем целует нос и ложится возле нее на спину.

Учитель.

У него неплохо получается.

Ученик.

Согласно определению Даля…

Учитель.

О, нет!

Устав смотреть на звезды, он задумчиво переводит взгляд на девушку, сидящую на подоконнике.

Учитель.

Бела как снег. Нема как статуя.

Любовница.

Я хотела опоздать ровно на одну сигарету. Но пришла раньше на целых пять.

Ученик.

Я знал. Я пришел раньше на три. И стоял с другой стороны, спрятавшись за мостом, чтобы увидеть, когда ты подойдешь к третьему копыту второго коня. А затем подойти сзади и обнять тебя. Я люблю контролировать ситуацию.

Учитель.

Он любит контролировать непривычную для него ситуацию. Это придает ему уверенности и дает ощущение спокойствия и безопасности.

Любовница.

У меня начали дрожать руки еще за сутки до нашей встречи, как только узнала, что ты прилетаешь.

Ученик.

Мое тело начало дрожать, когда я вышел из самолета и осознал, что до встречи осталось всего несколько часов.

Эта дрожь овладела всем моим телом, я не мог этого контролировать.

Учитель.

Он – живой. Его тело не умеет скрывать эмоции. Ему не стоит стыдиться этого.

Любовница.

Я знаю, что не мог. Твои руки дрожали даже тогда, когда мы зашли в номер, и ты снял с меня куртку.

Ученик.

Согласно определению Даля, правда есть «истина на деле, истина во образе, во благе; правосудие, справедливость»; правдивость – «полное согласие слова и дела». В итоге истина оказывается подчиненной правде.

Истина сделана из глины, и каждый может лепить из нее то, что нужно ему. Истину пишут те, кто умеет писать. Истиной распоряжаются те, кто не умеет писать. Я теперь верю в то, что есть кое-что интереснее многоликой правды – это символ. Тверже истины – сердце, которое вынимается из любого творения, созданного человеком, природой и тем, во что искренне верят люди, чтобы отыскать в нем символ и выпить его с таким же желанием, с каким Саломея хотела поцеловать рот Иоканаана.

Учитель.

Это похоже на бунт. Но как же прекрасен этот призрак. Он молчалив, как бронзовый ангел Монферрана, стоящий на вершине Александровской колонны с крестом.

Любовница.

Твои руки дрожат до сих пор, когда ты гладишь меня. Мои руки перестали дрожать после прогулки у Михайловского дворца.

В номер входит Аида, садится на подоконник напротив призрака. Равнодушно глядит на немую белую фигуру, затем отрешенно смотрит на небо.

Ученик.

Я знаю людей, которые много читают, но ничего не выносят из книг. Они приобретают сокровища (знания, которыми можно распоряжаться во благо себе, во благо своему окружению – это большое дело), платят за них своим временем, деньгами, но никак не пытаются стать богаче. Они не применяют свои знания, они их накапливают подобно человеку, накапливающему золотые слитки, бережно складывая в мешок. И эти забитые мешки стоят без дела. Души этих накопителей страдают от бедности, потому что распорядиться богатствами – это значит совершить действие.

Это выбор – накапливать драгоценности, если не желаешь ими распоряжаться, создавая себя самого и окружающий мир. Стоящие рядом мешки придают ощущение защищенности.

Время от времени в таких людях просыпаются учителя нравов, и из их уст вылетают нравоучения подобно стае летучих мышей. Некоторые из количества прочитанного шьют себе маску снобизма, возвышаясь над теми, кто не читает литературу, и тайком презирая их. Я знаю людей, которые не читают, но распоряжаются знаниями, приобретенными из собственного опыта. Это люди-действия, это люди, создающие себя, совершающие множество ошибок, набивающие шишки. Они не читают книг, они творят жизнь, и потом о некоторых из них создают книги.