Мужчина, который забыл свою жену

Я так увлекся размышлениями и мечтами, что и не заметил, как к дому приближается машина. Увидев, кто за рулем, я впал в панику и нырнул за припаркованный неподалеку фургон. Скрючившись в три погибели, я наблюдал за происходящим в боковое зеркальце. Мэдди, поглядывая в открытое окошко своего автомобиля, лихо вписалась в тесное пространство, а я отчего-то почувствовал гордость за нее. Она вышла из машины – стильная и гораздо более деловая женщина, чем мне показалось в первый раз. Свободное ярко-оранжевое пальто, высокая прическа приоткрывает крошечные серьги в ушах.

И вновь я подумал, что произошла какая-то чудовищная административная ошибка – власти по чьему-то недосмотру инициировали процесс развода. Ни один из нас, безусловно, не мог подать соответствующего заявления. С чего бы мне не хотеть жить с такой роскошной женщиной? Вот он, мой шанс достойно представиться своей собственной жене.

Но едва я шагнул из своего укрытия, открылась пассажирская дверь, и, заметив выбирающегося наружу мужчину я юркнул обратно. Они вдвоем с Мэдди принялись вытаскивать из багажника большие картинные рамы и переносить их ко входу в дом. Кто он такой? Деловой партнер? Брат? Любовник? Мужчина был моложе меня и слишком легкомысленно одет для простого курьера. Он равнодушно ставил раму у входной двери и тут же возвращался за новой. Мэдди что, художница? Хозяйка галереи? Отчего Гэри с Линдой об этом не упомянули? Точнее, почему я ни о чем не спросил? В идиотской позе, чуть ли не припав к земле, я чувствовал себя все более неудобно, даже голова слегка кружилась, но не мог двинуться с места, сжигаемый любопытством и желанием получить ключ к разгадке этого ребуса. Они явно знакомы, но никаких намеков на характер их отношений. Парень ловко управлялся с тяжелыми на вид предметами. Может, она купила его работы, а он просто помогает с их доставкой? Но это подразумевает несколько более тесные отношения, чем просто покупка у случайного уличного художника. Я решил подождать и посмотреть, зайдет ли парень в дом или отправится по своим делам.

Мэдди открыла дверь, похлопала по спине пса, который радостно подпрыгивал, приветствуя ее, вилял задом и восторженно скулил – точно так же, как и для меня несколько минут назад. Я с облегчением убедился, что домашний любимец никак не реагирует на мужчину, затаскивавшего подрамники в коридор. Пес нервно понюхал воздух, но вместо того, чтобы последовать за хозяйкой, бросился вниз по ступенькам. Мэдди позвала его, однако пес явно что-то учуял и помчался по улице, игнорируя призывы хозяйки. Я видел ее встревоженное лицо. Она отставила картину и кинулась за псом. Наверное, такое поведение совсем на него не похоже, но запах неудержимо влек пса куда-то.

И тут я сообразил – это же мой запах! Собака, видимо, мчится прямиком к моему укрытию, Мэдди спешит следом и вот-вот обнаружит меня в засаде. Так и состоится наша первая встреча после разлуки: я в роли наглого шпиона со странным заболеванием мозга. Тенистый проход за моей спиной уводил к соседнему дому. Я рванул туда, обогнул деревянный сарай и прижался к стене. В тот же миг пес настиг меня и, ожесточенно виляя хвостом, принялся подпрыгивать в попытке облизать мне лицо.

– Вуди! Вуди! – Голос Мэдди раздавался все ближе.

– Вуди, домой, – прошептал я, но псу хоть бы хны.

– Вуди, ко мне! – взывала Мэдди.

– ВУДИ, ПЛОХОЙ ПЕС! – отчаянным шепотом рявкнул я. – ДОМОЙ, ПЛОХОЙ ПЕС, МАРШ ДОМОЙ!

Удивительно, но подействовало – разочарованный Вуди нехотя развернулся и потрусил в обратную сторону.

– Вот ты где, противная псина! – услышал я и удивился звучанию ее голоса.

У нее был легкий северный акцент – ливерпульский, наверное, не знаю.

Но я теперь был в безопасности. Сюда она не заглянет, так что можно спокойно подождать, а потом тихонько ускользнуть. Больше всего на свете мне хотелось увидеть ее вновь, но мысль о том, чтобы преподнести ей печальную новость, приводила в ужас. Прикрыв глаза, я уткнулся лбом в пахнущую креозотом дощатую стену и шумно вздохнул.

– Прошу прощения, что вы делаете в моем саду? – возмущенно произнес аристократичный голос. Обернувшись, я увидел плотного румяного здоровяка лет шестидесяти, в руке он держал бокал, по всей видимости, с джин-тоником. – О, Воган, это вы! Простите, а я подумал, что в сад прокрался злоумышленник. Как, черт побери, поживаете? Сто лет вас не видел.

– Ой, э-э… здрасьте!

– Кажется, я понял… – самоуверенно произнес этот вульгарный тип в рубашке с расстегнутым воротом, но при галстуке, – понял, зачем вы здесь.

Я занервничал. Что ему известно? Он видел, как я шпионил за собственной женой?

– Правда? – пробормотал я.

– В долг не бери и не давай взаймы! – И он вопросительно усмехнулся.

– А… Шекспир?

– Бард собственной персоной! Хотите забрать свою волшебную вещицу, верно?

– Волшебную вещицу?

– Ну да, это… Боже правый, как же эта штука называется?

– Хм…

– О, я совсем из ума выжил. Как же это…

– Да-да, вы о чем, собственно?

– Я должен был вернуть давным-давно – какая необязательность с моей стороны. Впрочем, вы можете забрать сами – в сарае.

Послушно распахнув двери сарая, я уставился на хаос из садовой мебели, сломанных газонокосилок, ржавых жаровень и цветочных горшков. А ну-ка, угадай… Может, следует схватить старое велосипедное колесо: «Вот ты где! Ладно, если когда-нибудь оно вновь вам понадобится, вы знаете, где нас искать…»

– Как поживает Мадлен? – поинтересовался он, пока я делал вид, что внимательно осматриваюсь.

– Она… хорошо. Вот только что ездила по делам! – выпалил я, несколько чересчур горделиво, но все потому, что наконец-то мог поделиться хоть какой-то подлинной информацией.

– Вот как… Что-то важное?

– Да нет вроде. Получила несколько больших картин…

– Она постоянно в работе, надо же!

– Правда? А, ну да, конечно!

– Знаете, вы должны как-нибудь заглянуть к нам на ужин, вдвоем.

– Благодарю за приглашение, это очень любезно с вашей стороны.

– В самом деле?

Похоже, мой ответ его всерьез удивил. Вероятно, предыдущие приглашения встречали резкий отказ.

– Может, тогда в эти выходные? Арабелла как раз вспоминала о вас, и в субботу мы абсолютно свободны.

– Нет, в субботу вечером не слишком удобно…

– Тогда днем?

Я, конечно, не был знаком с его супругой, но отчего-то подумал, что совместный обед с соседями не смягчит горечь нашего семейного краха.

– Знаете, вообще-то у нас сейчас трудный период. Мы с Мэдди… некоторым образом… полагаю, какое-то время будем очень заняты… (Судя по молчанию, он ждал подробностей.) Понимаете… у нас сейчас бракоразводный процесс.

– Бракоразводный процесс?

– Вот именно… такой, знаете, пробный. Чтобы проверить, как это бывает…

Последняя новость положила конец беседе. Сосед отставил свой стакан и сам зашел в сарай. Выяснилось, что вещь, которую я разыскивал, все это время находилась прямо перед моим носом.

Десять минут спустя я стоял в набитом людьми вагоне метро и мое личное пространство было гораздо просторнее, чем можно ожидать в такой толпе. Вероятно, потому, что я крепко сжимал в руках здоровенные электроножницы для стрижки живой изгороди, с огромными зазубренными лезвиями. Штуковина оказалась слишком тяжелой, чтобы тащиться к Гэри и Линде пешком, и я принял отважное решение воспользоваться общественным транспортом.

Я криво улыбнулся нервной мамаше, которая поспешно потянула своего малыша дальше в глубь вагона. Я держал громоздкое оружие так уверенно-небрежно, словно для меня это обычное дело – ехать в метро в час пик с метровыми стальными челюстями наперевес. Парочка подростков восхищенно косилась в мою сторону.

– Крутотень! – пробормотал один из них, проходя мимо к выходу.