Мужчина, который забыл свою жену

Прошло полчаса, а я все так же неподвижно стоял в битком набитом людьми терминале, разглядывая табло и плакаты в поисках пути к моей прежней жизни. Стрелки указывали на платформы и пронумерованные зоны, дюжины указателей подсказывали спешащим пассажирам, куда им следует направляться, информация потоком лилась с многочисленных экранов, в ушах гремели малоразборчивые объявления. К стойке «Информация» стояла небольшая очередь, но что-то подсказывало, что там мне не смогут помочь. Я побрел в туалет, просто чтобы взглянуть на себя, и был потрясен возрастом бородатого незнакомца, мрачно уставившегося на меня из зеркала. Похоже, мне около сорока или чуть больше, виски тронуты сединой, а на макушке намечается лысина. Я-то предполагал, что мне двадцать с небольшим, а теперь оказалось, что я на пару десятилетий старше. Позже я узнал, что это не было связано с моим особым неврологическим состоянием – подобное несоответствие реальности и ощущений характерно для всех людей среднего возраста.

– Простите, не могли бы вы мне помочь? Я потерялся… – обратился я к молодому человеку в дорогом костюме.

– А куда вам нужно?

– Не помню.

– А, понятно, я знаю, где это. Вам нужно на Северную линию, пересадка на «Уэнкер-Стрит».

Остальные просто игнорировали просьбы о помощи; глаза они отводили, а уши, заткнутые наушниками, оставались глухи к моим мольбам.

– Простите… я не знаю, кто я такой! – взмолился я, бросаясь к симпатичному на вид священнику, волочившему чемодан на колесиках.

– О да… что ж, полагаю, никто из нас этого не знает, верно?

– Да нет же, я в буквальном смысле! Я все забыл!

Если верить «языку тела», святой отец уже полностью погрузился в собственные проблемы.

– Все мы порой начинаем сомневаться, а есть ли во всем этом смысл, но на самом деле каждый из нас по-своему важен… А вот теперь я забыл, что опаздываю на поезд!

Появление священнослужителя породило странные мысли – а может, я вообще умер и уже в пути на небеса? Впрочем, маловероятно, чтобы у Господа было настолько извращенное чувство юмора – осуществлять переход в мир иной лондонской подземкой в час пик. «Компания “Рай” приносит свои извинения за задержку отправления на тот свет. Пассажиры, следующие в Преисподнюю, приглашаются на вечные муки на станцию “ Бостон-Мэнор где их ожидает специальный автобус». Вообще-то на смерть это совсем не похоже. В своем странном призрачном состоянии я понял, что никому нет дела, жив я или умер. У меня не было никаких очевидных доказательств, чтобы подтвердить собственное существование. Наверное, тогда-то я и догадался, что это самая главная базовая человеческая потребность – обрести подтверждение, что ты жив и принят другими человеческими существами. «Я существую!» – провозглашают рисунки первобытных людей на стенах пещер. «Я существую!» – вопиют граффити в метро. В этом основной смысл Интернета – он дает шанс каждому объявить миру о своем существовании. Одноклассники: «А вот и я! Глядите-ка! Ага, вы обо мне забыли, но сейчас опять вспомните!» Фейсбук: «Это я. Смотрите, у меня есть фотки, френды и лайки. Никто не скажет, что меня нет, – вот доказательства, на всеобщее обозрение». Основной догмат западной философии двадцать первого века: «Я в Твиттере, следовательно, я существую».

Но со мной приключилось нечто худшее, чем изоляция от мира. Даже одинокие пассажиры вокруг меня, находящиеся в тысячах миль от своих домов, все же имели друзей и близких, пускай и сокрытых в глубинах их памяти. Мой ментальный вакуум обрел физические симптомы: я дрожал и задыхался. Хотелось вернуться в метро и броситься под первый же поезд. Я заметил, как пассажирка поставила стаканчик из-под кофе на стойку, но заторопилась, видимо опаздывая, – она побежала дальше, а стаканчик упал. Я наклонился, поднял и добавил его к остальному мусору, что меланхолично собирал пожилой азиат в мешковатой, ядовитого цвета униформе.

– Спасибо, – улыбнулся он.

– Э-э, простите, у меня, кажется, инсульт или вроде того… – забормотал я, пытаясь объяснить свое затруднительное положение. История звучала настолько невероятно, что я сам с трудом в нее верил и потому был несказанно благодарен этому парню, который вдруг проявил искреннее участие.

– Вам срочно нужно в больницу! «Больница короля Эдуарда» в миле отсюда. – Он махнул рукой в нужном направлении. – Я бы вас отвел туда, но… потеряю работу.

Но все равно это было первое сочувствие, я едва не расплакался. «Ну конечно! Медицинская помощь! – подумал я. – Вот что мне необходимо».

– Спасибо! Огромное спасибо! – Меня переполняло чувство благодарности этому человеку, моему самому близкому другу в целом мире.

Схема на автобусной остановке подтвердила наличие и расположение больницы: прямо по улице и повернуть налево в том месте, где прилип большой комок жвачки. Наконец я куда-то шел, и осмысленное действие наполнило меня смутной надеждой. Я решительно шагал по шумной улице, подобно изумленному чужестранцу или даже пришельцу с другой планеты: стараясь принимать все, отчасти казавшееся знакомым, а отчасти – абсолютно диким. Лучик надежды засиял ярче, когда я заметил на фонарном столбе объявление с надписью большими буквами: ПОТЕРЯЛСЯ. Но под ним красовалось фото перекормленного кота. Бетонное здание впереди, по-видимому, было больницей, и я ускорил шаг, точно люди внутри этого ангара мигом меня починят.

– Простите… мне действительно очень нужен врач, – лепетал я перед стойкой «Травмы и Неотложная помощь». – У меня как будто мозг застыл или что-то в этом роде. Не могу вспомнить, кто я такой. Вообще ничего о себе не помню. Как будто память стерли.

– Понятно. Будьте добры, ваше имя.

Я едва не начал отвечать на этот банальный вопрос – так же непринужденно, как он был задан.

– Я же об этом и толкую, я не могу вспомнить даже собственное имя! Словно всю личную информацию стерли одним махом…

– Ясно. Тогда не могли бы вы сообщить свой адрес?

– Э-э… простите… кажется, я недостаточно ясно объяснил. У меня полная амнезия – ничего не помню о себе.

Девица за стойкой умудрялась выглядеть одновременно раздраженной и равнодушной.

– Ну хорошо. А кто ваш лечащий врач?

– Поймите, я не знаю! Я ехал в метро, а потом внезапно осознал, что не понимаю, что я там делаю, куда еду Я не могу вспомнить, где живу, кем работаю, как меня зовут и что вообще было со мной раньше.

Она смотрела на меня так, словно я проявлял крайнее недружелюбие и отказывался сотрудничать.

– Номер страховки? – Судя по злобному тону, до нее дошло, что разговор предстоит долгий.

Телефонный звонок на некоторое время оставил меня в чистилище одного, пока она занималась кем-то более вменяемым. Я тем временем изучал плакат, вопрошавший, не забыл ли я вовремя обследовать свои тестикулы. На этот счет я тоже не мог сказать ничего определенного, но все же решил, что сейчас все равно не самый подходящий момент для данной процедуры.